Святой Грааль. Во власти священной тайны

_{18. Ланселот спит, пока больному рыцарю является Грааль.　Североитальянская миниатюра из манускрипта «Поиски Святого Грааля», ок. 1380–1440 гг. Париж, Национальная библиотека.}

Хэйлс и хранившаяся там реликвия — это, по-видимому, наиболее вероятный источник утверждений Мэлори о связи Грааля со Святой Кровью. Возможно, это была важная составная часть его собственного религиозного опыта, и, учитывая его предпочтение конкретным образам, она могла послужить образцом для создания образа Грааля. Это вполне согласуется с общим подходом Мэлори к теме Грааля — типичным подходом мирянина, озабоченного прежде всего внешними, видимыми проявлениями религиозности, а не ее внутренней глубиной.

Однако Мэлори узнал из своего французского источника и то, что Грааль — это не Ковчег-хранитель для Святой Крови; он — прообраз всех будущих потиров, в которых совершается чудо пресуществления вина в кровь. Это — Чаша Тайной Вечери, и именно поэтому он является объектом поисков рыцарей. Именно поэтому он — самая драгоценная из всех реликвий, зримое свидетельство жертвы, принесенной Христом ради спасения рода человеческого.

Стремление Мэлори сфокусировать внимание на заключительных сценах поисков прямотой своего стиля подчеркивает поспешность французской повести. Его стиль не слишком отличается от манеры современных ему английских мистиков, таких, как Ричард Ролл[281] и Николас Лав[282]

, использовавших язык, который ценит непосредственные, живые диалоги куда выше, чем эзотерические и богословские абстракции. Его воззрения достаточно типичны для того, что мы знаем о религиозных убеждениях и культовой практике английского светского общества середины XV в.[283].

Совершение мессы было поводом для восхищения, а не участия в ней, и удаленность и недоступность Грааля являет собой параллель недоступности евхаристии для обыкновенного верующего, который принимал св. причастие всего лишь один раз в год. Потир мессы содержал освященное вино, которое во времена Мэлори было совершенно недоступно для простых членов общины, несмотря на все папские эдикты. Принимая святое причастие, мирянин или мирянка получали его только в виде гостии (облатки); в результате потир сделался предметом почти суеверного почитания. Почитание евхаристии как особого материального объекта получило характерное выражение в культе Тела Христова (Корпус Кристи) с его пышными церемониальными шествиями, которые бесчисленные братства и ордена устраивали в его честь. Более того, это было весьма благочестивое, верующее общество: судя по сохранившимся манускриптам той эпохи, существовали, и притом в огромном количестве, тексты, содержавшие разного рода наставления для мирян. Сами миряне устанавливали контакты с целым рядом писателей-мистиков того времени, такими, как Ричард Ролл, который, хотя и вел жизнь отшельника в Йоркшире, тем не менее прославился своими наставлениями и поучениями мирянам и писал в первую очередь для них, а не для своих собратьев-монахов и клириков.