Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

В двенадцатой главе предается анафеме тот, кто говорит, что Христос явился миру призрачно и не исповедует его пришедшим во плоти. В пространном изъяснении автор выражает недоумение, как можно утверждать, что призрачно явился миру Христос, в Вифлееме родившийся, подвергшийся обрезанию, Симеоном носимый, двенадцать лет воспитываемый, повиновавшийся родителям, во Иордане крестившийся, пригвожденный на кресте и из мертвых восставший. Выражения о Нем: возмутился духом, опечалился душою, изъязвлен телом — указывают на его человеческую организацию, подверженную страстям. Он родился в Вифлееме по плоти, но богоприлично, воспитан был в Назарете богоявленно, восседал среди учителей и поражал своею мудростью, которая не соответствовала его телесному возрасту. Он крестился во Иордане, но не для того, чтобы Самому принять освящение, а чтобы другим даровать участие в освящении. Он был искушаем в пустыне, но не потому, что Сам подлежал искушению, а потому что хотел противопоставить искусителю наши искушения и тем показать тщетность усилий искусителя. Он выставляет не божественное начало, но Свою собственную плоть являет победительницей страдания, смерти и тления, чтобы чрез ту же плоть, чрез которую грех вошел в мир и чрез грех смерть царствовала над всеми людьми, осудить грех во плоти, победить начальника греха — искусителя, упразднить смерть, чтобы она не царствовала, во гробе тела уничтожить тление, явить Собою начаток воскресения, чтобы затем господствовало в мире начало правды и чтобы царство небесное благовествовалось людям и совершилось общение Бога с людьми.

В заключение автор приглашает прославить Отца, давшего Своего Единородного Сына за жизнь мира, прославить Духа Святаго, действующего, оживотворяющего нас и подающего дарования для общения с Богом, и не вдаваться в бесконечные стязания и словопрения, обращая ясное и простое слово веры в утонченные выражения. Нам не дано разуметь, как Сын Божий соделался человеком, ибо тайна эта велика; но должно веровать, что Сын Божий соделался человеком по Писаниям, что Он был видим на земле и обращался между людьми по Писаниям, по подобию, кроме греха, что Он умер за нас и воскрес из мертвых, как написано, и что Он вознесся на небо и сел одесную Отца, откуда придет судить живых и мертвых, как написано, чтобы из-за наших словопрений друг с другом кто-нибудь не похулил самого учения веры.

Вопрос об авторе этого произведения разными исследователями его решался различно. Беллярмин считал „Двенадцать глав о вере“не принадлежащими св. Григорию Чудотворцу. Лев Алляций не соглашается с ним и признает его подлинным произведением св. Григория. Он ссылается на свидетельство Свиды, который сообщает, что Григорий написал περί σαρκώσεως καί πίστεως λογον. Что здесь разумеются именно „Двенадцать глав о вере“, в этом Leo Allatius yбеждается на основании указания собирателя святоотеческих изречений о двух естествах во Христе, который, приводя из него слова, пишет, что он берет их έκ τού περί σαρκώσεως καί πίστεως λογου έν τη έρμηνεία του δευτέρου αναθεματισμού. На основании этого Л. Алляций предполагает, что свое нынешнее заглавие произведение получило от деления на главы, но что автором ему дан был титул περί σαρκώσεως; это ясно из того указания содержания произведения, которое предпослано ему: Θεού χάριτι πώς δει πιοτεύειν περί τής σαρκώσεως καί ένανθρωπήσεως τού ϒίυ τού Θεού Ίησού Χρίστού. [574]

Lequien высказался в том смысле, что автором произведения был аполинарианин. 

[575] С другой стороны Фабриций [576]

считал невозможным происхождение его от Аполинария или аполинарианина, так как в нем опровергаются не только мнения Нестория и Евтихия, но явно и самого Аполинария — в 10–11 главах. И. Дрэзеке, [577] взяв за точку отправления мнение Lequien’a, стремился не только доказать аполинарианский характер произведения, но и обосновать то свое положение, что автором его был друг Аполинария, аполинарианский епископ в Антиохии Виталий, а „Двенадцать глав о вере“и представляют собою написанное им исповедание веры, которое он составил для своего оправдания пред римским епископом Дамасом. Этим исповеданием веры вызвано было второе послание Григория Богослова к пресвитеру Клидонию. Взгляд И. Дрэзеке разобран Фр. Кс. Функом, [578] который основательно доказал крайнюю несостоятельность доводов И. Дрэзеке и антиаполинарианский характер произведения, из чего с несомненностью вытекает невозможность приписать его аполинарианину. С своей стороны он находит, что в произведении есть места, которые направлены против Нестория и Евтихия; а так как вызванные ими великие движения скорее могли дать повод к составлению такого рода произведения, чем заблуждение Аполинария, то, по его мнению, произведение написано не раньше второй половины V века, хотя он и соглашается, что уверенности относительно даты его нельзя достигнуть.