Святой язычник

Вздох разочарования пронесся по маленькому дворику. Только что здесь горячо обсуждали всевозможные способы вызволения Владимира и сошлись на том, что нужно как можно скорее сообщить императорам имя пленника. Они не посмеют казнить Великого князя, чьи многотысячные дружины сражаются за Византию. Если греки будут уверены, что поймали обычного воина, то Владимиру не избежать ни пыток, ни казни. За совершенные им деяния по законам Византии ничего другого и быть не могло.

– Что еще сказал Великий князь? – на всякий случай спросил Добрыня, хотя прекрасно знал, что устное послание всегда передается полностью и слово в слово.

– Больше ничего.

– Как же мы его освободим?

С досады Громыхало хватил кулаком по дереву, которое от удара закачалось, и в сердцах добавил:

– Он вяжет нас по рукам и ногам!

– Неужто ты возомнил, что сможешь изменить княжью судьбу? – глубокомысленно вопросил его Волчий Хвост. – На то он и Великий, чтобы самому определять свою участь. На все воля княжья…

Добрыня недовольно поморщился.

– Княжья-то княжья, но только и нам негоже бросать Владимира на произвол судьбы.

Воины одобрительно зашумели, но воевода попросил тишины и продолжил:

– Владимир не о себе печется, а о земле Русской. Ежели узнают императоры, кто к ним в руки попал, то обложат Русь такой данью, что наполнятся реки слезами жен и детей наших. Поэтому молчит Великий князь и нам велит молчать.

– Верно молвишь, воевода, – выступил вперед Громыхало, – только скажи нам, как помочь Владимиру?

Добрыня тяжело вздохнул.

– Вначале надо все разузнать.

Он пристально посмотрел на Волчьего Хвоста.

– Скажи, боярин, как тебе удалось с Владимиром связаться?

– Через своих людей в Большом дворце.

– Кто они?

– Этого я не скажу.

Дружинники возмущенно зашумели:

– Ты что, не веришь нам?

– Очень хочу верить, но откуда греки проведали о наших замыслах? Они ведь ждали нас!

Над двориком повисла гнетущая тишина. Воины смущенно потупили глаза, отказываясь верить, что среди них есть предатель. Молчание нарушил Острожко:

– Да нет же! Все нормально! Мы все знаем, что Великий князь у них в плену, но греки-то не знают, что за птицу они поймали. Все произошло случай…

Острожко не дали договорить. У всех из груди вырвался возглас облегчения. Отроки, гридни и убеленные сединами воины радовались, как дети. У некоторых выступили слезы на глазах. Маленького Острожко хлопали по плечу, обнимали, хвалили и тут же потребовали вина. Слишком уж тяжкое обвинение снял он с их душ.

Забава тринадцатая. Принцесса-служанка

Боль прошла в самый разгар пыток, когда явился образ Богоматери с Младенцем, который Великий князь лицезрел в храме Святой Софии. Она стояла перед глазами, словно живая, и с бесконечным состраданием смотрела на Владимира. Это Она пожалела его и избавила от телесных мучений. Это Она послала к нему Анну, чтобы спасти его. Он попытался улыбнуться, но вдруг все померкло и растворилось, как дивное видение.

Очнулся Владимир совсем в другом месте. Здесь, в отличие от пыточной, было тихо и покойно. Он всем телом ощутил кристальную чистоту окружающего мира. Даже воздух, насыщенный нежными благовониями, был необыкновенно свеж и нес в себе какой-то неповторимый аромат. Тишина была не мертвой, а наполненной чудными звуками: тихим журчанием ручья, нежным щебетанием райских птичек и еще чем-то неуловимым, но ласкающим слух.

«Неужто я на небесах?» – невольно возник закономерный вопрос.

Великий князь открыл глаза, будучи твердо уверенным, что сейчас увидит отца Святослава или бабку Ольгу. Однако привиделась ему Анна. Она сидела возле ложа и с мягкой улыбкой смотрела на Владимира.

– А ты как сюда попала? – поинтересовался Великий князь.

Та в легком удивлении вскинула брови, но быстро поняла состояние больного и спокойно ответила:

– Через двери.

– Я понимаю, что не через окно, – улыбнулся Владимир, обводя взглядом изумительную по красоте палату, изукрашенную, как сказочный дворец. – Мне интересно знать, где я?

– У меня в гостях.

– Как! Это твое жилище?

Великий князь попытался приподняться, но острая боль пронзила тело, и он со стоном рухнул на мягкую постель. Анна протянула к нему руки:

– Ради бога, не шевелись! Тебе нельзя двигаться.

От прикосновения теплых девичьих ладоней боль быстро утихла, и Владимир спросил:

– Тут у всех служанок такие хоромы?

Принцесса поняла, что допустила оплошность, и, испугавшись разоблачения, поспешно залепетала:

– Это я обмолвилась. Покои благосклонно предоставила нам моя госпожа Анастасия.

– Так это Она послала тебя ко мне? – разочарованно спросил великий князь.

– Нет, я сама.

– Жаль, а я думал, что тебя послала Она.

– Кто?

– Ваша Богиня.

– Богородица?

– Я не знаю, как Ее зовут. Я видел Ее в вашем храме. Она смотрела на меня с такой добротой, что я забыл обо всем на свете.

От услышанного Анна испытала легкий шок. Варвар даже не подозревал, насколько был близок к истине. Да и сама принцесса только после слов Владимира отчетливо осознала их правоту. Она пристально взглянула на лежащего в постели человека и спросила:

– А разве твои боги не такие?