Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

Св. Поликарп не ограничивался, однако, только Новым Заветом, а ставил его, вероятно, в тесную связь с Ветхим, выяснял значение последнего и лиц, подвизавшихся в нем. Это ясно, судя, например, по Contra haereses, V, 5,1, где Ириней, говоря о праведниках Ветхого Завета, ссылается на учение пресвитеров.[457]

Весьма вероятна также догадка Штирена,[458] что Поликарп знакомил Иринея и с отрицательными мнениями еретиков и их опровержением. На это указывает заметка св. отца о том, как обычно поступал епископ Смирны, когда слышал какое-либо еретическое лжеучение,[459] а также рассказ о встрече его с Маркионом в Риме.[460]

Научился у него Ириней на практике и тому, как относиться к обрядовым вопросам, например, о времени празднования Пасхи (письмо к Виктору).

Как видим, содержание учения, какому наставлял св. отца Поликарп, было обширным.

Едва ли мог Ириней усвоить все это, будучи лишь случайным слушателем публичных бесед епископа Смирнского.[461]

Общение св. отца с его учителем было, однако, не только продолжительным, но и постоянным. В письме к Флорину он говорит о себе: «Я мог бы описать даже место (τον τόπον), где сидел и разговаривал блаженный Поликарп; могу изобразить его походку (буквально — τάς προόδους αύτου και τάς εισόδους), образ его жизни и внешний вид (και την του σώματος ιδέαν),, его беседы к народу (τάς διαλέξεις, άς έποιεΐτο προς τό πλήθος)»[462]

и т. д. А в конце отрывка замечает: «Могу засвидетельствовать перед Богом, что если бы этот блаженный и апостольский старецуслышал что-либо подобное (твоему заблуждению), то воскликнул бы и, заградив свой слух, по привычке своей (κατά τό σύνηθες αύτω) сказал бы: “Благий Боже, до какого времени сохранил Ты меня, что я должен перенесть это!” Потом ушел бы из того места, где сидя или стоя слушал такие речи».[463] Для того, чтобы знать такие подробности жизни Поликарпа, изучить его привычки, соображать, как он поступил бы в том или другом случае, недостаточно только несколько раз прослушать его в официальных собраниях, где он поучал народ, как думает Гарнак,[464] а необходимо постоянно жить с ним, быть около пего, всюду .сопровождать его.

O постоянстве же говорит и самая форма глаголов, употребляемых Иринеем при рассказе о Поли^арпе (imperfectum: διελέγετο ήκουον и т. п.), указывающая, как сознается и сам Гарнак,[465] на повторяемость действий.

Это ясно будет также, если мы обратим внимание на то, где, в каком месте, мог учиться св. отец у Поликарпа. В том же письме к Флорину он упоминает о беседах (τάς διαλέξεις), какие учитель его держал к народу (ας έποιέΐτο πρός τό πλήθος).[466]

Термин διαλέξεις, да еще в сочетании с πλήθος, означает[467] то, что мы называем «проповедями», т. е. речи, какие произносились перед большим собранием в нарочитые дни и в особых предназначенных д ля этого местах: катакомбах, храмах, — еловом, на богослужебных собраниях христиан. В храмах же, следовательно, слушал Поликарпа и Ириней. Но не только здесь. Место, с которого говорил первый, св. отец определяет также и как такое, на котором Поликарп «сидел» (καθεζόμενος), или — ниже — где можно было и стоять, и сидеть (έν ф καθεζόμενος ή εστώς) и даже уйти с него (πεφεύγει). На нем могли произноситься и еретические, несогласные с христианской истиной, речи.[468] Все это ни в коем случае не может быть отнесено к богослужебным собраниям христиан, а предполагает скорее домашние беседы и разговоры. Ириней, значит, слушал и их.

Очевидно, у Поликарпа при его доме было нечто вроде школы. Конечно, это слово нельзя понимать в буквальном, узком смысле, как ныне. Но во всяком случае весьма вероятно, что это было нечто похожее на школу, например, Сократа. Около Поликарпа группировался кружок его близких почитателей. Он говорил им о Христе, христианстве, апостолах и т. п. Сообщал разные сведения, а вместе с тем и дух свой.

На существование такой школы указывает и выражение Иринея в Contra haereses, IV, 31,1 «presbyter reficiebat nos».[469]

Если «nos», то не одного, значит, Иринея, а нескольких лиц наставлял тот пресвитер.

Преподавание в этой школе велось по преимуществу устно, о чем говорят уже самые термины, употребляемые св. Иринеем: διελεγετο, ήκουον, άνοαφάζας, ειπών и т. п.[470] Но не исключалось знакомство и с письменными источниками. Так, в послании к Флорину же св. отец упоминает о писаниях (= γραφαι),[471] противопоставляя их устной речи и сравнивая последнюю с ними. Точно также в Contra haereses, III, 3, 4[472] он характеризует Послание Поликарпа к Филиппийцам, обнаруживая тем самым хорошее знакомство с ним.