Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

Факт строгого обличения и наказания ветхозаветных праведников, впавших в грех, должен быть весьма поучительным для людей Нового Завета. Он заставляет воздерживаться от всего худого. Ибо, если люда древние, предавшись плотским страстям, подвергались такому бесчестию, то тем большему наказанию подвергнутся презревшие пришествие Господа и предавшиеся своим удовольствиям. (№ 3) «Посему, — заключает св. отец, — мы не должны, говорит тот старец (inquit ille senior), гордиться, ни укорять древних; но должны сами бояться, что, делая неугодное Богу, можем не получить более отпущения грехов и будем исключены из Его царства».[481]

Ссылаясь на грехопадения ветхозаветных праведников, гностики утверждали, что строгий Бог Ветхого Завета совершенно отличен от милостивого Господа Нового Завета. В противоположность им Ириней пишет (№ 4): «Поскольку в обоих Заветах проявляется та же правда Божия в наказании оскорбителей Бога (в Новом Завете даже сильнее)... то пресвитеры выставляли бессмыслие (valde insensatos ostendebant presbyteri) тех, которые на основании того, что было с прежде неповиновавшимися Богу, пытаются ввести другого Отца, противопоставляя сему то, как много по Своему милосердию сделал Господь... а умалчивая об Его суде».[482]

Разбирает св. отец, в частности, и упрек, какой делали еретики по адресу евреев, взявших при выходе из Египта по повелению Божию сосуды, одежды и драгоценные вещи, из которых впоследствии была сделана даже скиния. Люди, смотрящие на этот поступок как на воровство почти, по словам Иринея (№ 5), «сами себя выказывают незнающими оправданий Божиих и Его распоряжений, как говорил и пресвитер (sicut et presbyter dicebat)».[483]

(№ 6) «Объясняя такого рода сказания (например, о вещах, взятых евреями из Египта) о древних людях, пресвитер вразумлял нас и говорил (presbyter reficiebat nos et dicebat): “За те проступки, в которых самые Писания обличают патриархов и пророков, мы не должны упрекать их и делаться подобными Хаму...; но должны благодарить Бога за них, потому что грехи их прощены им с пришествием Господа, ибо, — говорил он (dicebat), — и они благодарят и прославляются за наше спасение”».[484]

(№ 7) «Таким же образом пресвитер, ученик апостольский, говорил относительно двух Заветов, доказывая, что оба они от одного и того же Бога (Hujusmodi quoque de duobus testamentis senior, apostolorum discipulus, disputabat, ab uno quidem et eodem deo utraque ostendens). Ибо нет другого Бога, кроме сотворившего и создавшего нас, и неосновательно учение тех, которые говорят, что этот мир сотворен или ангелами, или другой какой-либо силой, или иным Богом».[485]

(В последующем мы будем обозначать эти цитаты №№ 1,2, 3...).

Весь отдел (IV, 27-32), из которого взяты приведенные места, представляет из себя по содержанию одно целое. Уже это указывает на единство источника, откуда получены Иринеем данные сведения. Точно также и самая форма цитации в №№ 1-3, 5-7 подтверждает, что здесь везде имеется в виду одно и то же лицо, некоторый «пресвитер».

Возбуждает сомнение и споры лишь № 4. Выше и ниже этого места подлежащее и сказуемое в цитатах стоит в единственном числе (senior, Шс senior, presbyter... dixit, inquit, reficiebat et dicebat... и т. п.). А здесь неожиданно множественное: ostendebant presbyteri. Разница трудно объяснимая. На нее обратили внимание уже первые издатели латинского текста творений св. Иринея: Эразм и Фейарденций. Считая ostendebant presbyteri, очевидно, за ошибку переписчика, они заменили в своих изданиях эту форму единственным числом (ostendebat presbyter).[486] Их поправку в новое время поддерживает Гарнак.[487]

Однако сделана она была, по-видимому, без соответствия с существовавшими латинскими манускриптами Contra haereses. Поэтому Цан признал ее неосновательной.[488] По нему, чтение ostendebant presbyteri можно считать принадлежащим самому Иринею.

Объяснение же разницу между № 4 и другими немецкий ученый дает такое. Св. отец слушал много раз и нескольких мужей апостольских. Возможно, что те мысли о праведниках Ветхого Завета, какие цитирует он в IV, 27-32, передавали ему, кроме упоминаемого в № 13,5-7 пресвитера, и другие ученики апостолов. Это согласие во взглядах он и отметил в данном месте (№ 4).[489]

В настоящее время, с открытием в 1905 г. (вместе с «Доказательством апостольской проповеди») Карапетом Тер-Мкртчяном в Эривани[490]

и обнародованием (в 1910 г.) армянского перевода IV и V книг Contra haereses,[491] вносятся новые данные для решения этого недоуменного вопроса. В армянском тексте № 4 ясно стоит единственное число.[492] Армянский перевод Contra haereses сделан, вероятно, с греческого же подлинника, как и латинский.[493] Поэтому оба они должны быть признаны равноценными. И если латинский текст возбуждает сомнение, то свидетельство армянского перевода можно признать решающим в данном случае. Очевидно, что у Иринея и в IV, 28,1 имеется в виду тот же пресвитер, как и в других местах всего отдела.