Человеку, обуреваемому скорбями, иногда было достаточно совершить прогулку по Никольскому кладбищу Лавры, чтобы совершенно преобразиться духовно, будто увещали его мятущуюся душу упокоенные там монахи. А сколько людей изо дня в день получали утешение и советы от умудренных Господом лаврских иноков, населявших обитель в те тревожные 20-е годы. Как правило, человек, посетивший однажды Александро-Невскую Лавру с ее дивными храмами и тенистыми садами, ощутивший духовную радость от общения с ее насельниками, оставлял в ней частицу своего сердца…
Обитель была настоящим центром церковно-общественной жизни Петрограда. Помимо упомянутого уже Александро-Невского братства, в 1920 году здесь, по благословению митрополита Вениамина, открылся пункт сбора средств для помощи голодающим, уже к октябрю собравший пожертвований на сумму около 10-ти тысяч рублей. Непрестанно творили монашествующие дела милосердия – часть помещений Лавры была отведена для инвалидов войны; для ухода за ними было устроено все возможное [150, с. 37–59]. Шел сбор пожертвований от богомольцев на содержание детей, оставшихся без родителей, неимущие ежедневно обеспечивались безплатными обедами. Работу пункта питания для голодающих вместе с иеромонахами Львом и Гурием организовывал отец Варнава.
Будучи священноархимандритом Александро-Невской Лавры, самое непосредственное участие в решении вопросов лаврской жизни принимал митрополит Вениамин. В это время отец Варнава еще более сближается с этим замечательным архипастырем. Один из современников владыки Вениамина пишет в своих воспоминаниях: «Митрополит Вениамин пользовался огромной известностью… Простой народ его действительно обожал. "Наш батюшка Вениамин", "наш Вениамин" – так звал его народ. "Страшно, боишься, – говорили те, кто встречались с ним, – подойдешь к владыке – успокоишься, страх и сомнение куда-то ушли…" Говорил коротенько и все как будто простые слова, а на его проповеди собирались тысячи людей. Каждое его слово светилось, трепетало…» [115, с. 193, 194]
Смиренный и кроткий, владыка был человеком удивительной доступности. В обычае у него были ежедневные прогулки по Никольскому кладбищу Лавры, где он всегда посещал часовню блаженного Матфея. На кладбище находилась контора отца Варнавы. Таким образом, подвижники имели возможность часто видеться и беседовать о многом. Оба они были монахами по духу и призванию, людьми высокой жизни, и это влекло их друг к другу. Отец Варнава испрашивал благословения владыки на свои труды и подвиги, а святитель Вениамин, ценя опытность и добродетельную жизнь отца Варнавы, в практических вопросах часто прибегал к советам последнего. Светлая любовь о Господе соединяла этих двух служителей Божиих. Это была та любовь, которая, по словам апостола Павла,
Отношение митрополита Вениамина к заблудшим, отпавшим и погибающим было необычайно созвучно мыслям преподобного отца нашего Варнавы Гефсиманского, по слову которого «… все зло нужно покрывать только любовью. Чем грешнее человек, тем больше мы должны за него молиться и жалеть его». Оба этих подвижника назидали, что в находящих скорбях необходимо обвинять только себя – в недостатке терпения и смирения, а всех людей одинаково любить в Боге.
11 сентября 1921 года, в день Усекновения главы святаго Иоанна Предтечи – подвигоположника и покровителя православного монашества – произошло знаменательное событие. Совершавший с собором иерархов Божественную Литургию митрополит Вениамин, возвел отца Варнаву в иеромонаха [162, с. 9]. И здесь заметно особое смотрение Божие об отце Варнаве, сподобившемся соединить ангельский чин иночества с благодатию священства именно в этот иноческий праздник, день усиленного церковного поста и сугубого покаяния.
Вместе с благим игом священства получил иеромонах Варнава и новое послушание – главного свечника Лавры [167]. Теперь в его обязанности входила закупка воска для производства свечей на свечном заводе Лавры и масла для лампад во все четырнадцать храмов монастыря, а также выемка пожертвований из кружек. Должность весьма хлопотная и ответственная, поскольку главный свечник отвечал за все средства, вырученные от продажи свечей, масла, за пожертвования, полученные во время тарелочного сбора, а также от некоторых частных благодетелей. В архиве Лавры, относящемся к этому периоду, – многочисленные рапорты иеромонаха Варнавы о сдаче им в казну Лавры значительных денежных сумм [168–177].
В полной мере пригодились в это время отцу Варнаве прежние коммерческие знания и навыки. Страну лихорадила инфляция, и приходилось постоянно пересматривать цены на свечи в связи с возрастающими ценами на воск и прочее [178].