Святой вечер (ЛП)

Он тяжело сглотнул. — Ложись на спину. — Он наклонился надо мной, открыл верхний ящик своей тумбочки и достал черный маркер «шарпи». Он снял колпачок и поднес кончик к моему плечу. — Ты когда-нибудь задумывалась, как бы ты выглядела с татуировками?

Не совсем. Но мне нравилось, как они выглядят на нем.

— Ты рисуешь татуировки на моем теле?

Он пожал плечами и продолжил проводить кончиком пальца по моей коже.

— Ты можешь хотя бы сказать мне, что это такое? — Я наблюдала, как он создавал вихри и линии в тонких узорах. У него был дар. Мне стало интересно, создавал ли он свои татуировки сам. Полагаю, творчество было естественным побочным продуктом для того, чей ум никогда не спал.

Он лег на бок и оперся на один локоть. — Я еще не знаю. — Он продолжил путь по верхней части моей руки, остановился на локте, а затем поднялся обратно. — Ты доверяешь ему? — Он говорил о Грее. Это был слон в комнате с тех пор, как он посетил театр пять дней назад.

— Думаю, да. — Это был самый честный ответ, который я могла дать.

Линкольн написал линию римских цифр вдоль моей ключицы, затем продолжил вихри и узоры. Я изо всех сил старалась не шевелиться, пока мягкий кончик пальца щекотал мою кожу.

Его горячее дыхание обдавало мою плоть, когда он дул на чернила, чтобы они высохли. Мое тело инстинктивно дернулось, и он захихикал. — Проголодалась по моему члену так скоро?

Изголодалась.

— У нас вся ночь, детка. И вся оставшаяся жизнь после этого. — Он говорил так спокойно, так уверенно. Я хотела бы чувствовать то же самое.

Маркер провел по гребню моей груди и вокруг соска. — Я чуть не убил человека. — Он поднял на меня глаза, и мои легкие замерли, когда я увидела, как яркость в его глазах рассыпается и трескается, как лед на озере. Его рука перестала двигаться. — Это было во время драки. Я только что узнал... — Его слова оборвались, словно он потерял мысль. Он тяжело сглотнул, затем снова посмотрел на меня, положив подбородок мне на грудь. — Меня не было. Потерялся в темноте. Я чуть не свернул ему шею, и даже не понял этого. — Его голос был тихим, измученным.

Я смахнула волосы с его лба, затем положила ладонь ему на щеку. — Но ты не убил его.

— Я бы убил, если бы Дьюс не остановил меня.

Мое сердце заколотилось от сожаления в его глазах, которое притупило его искру.

— До того, как Грей решил стать благородным и все такое, я уже решил, что убью его. — Его голос был сырым, все эмоции выплеснулись наружу. — И, если завтра он передумает и попытается убить меня первым... — Его рот коснулся моих губ. — Не будет никакого Дьюса, чтобы остановить меня. На случай, если ты волнуешься. Если ты боишься. Я хочу, чтобы ты знала: я сделаю все, что потребуется, чтобы ты была в безопасности. — Он прижался своими губами к моим, жестоко и яростно. Он кусал, сосал и требовал мой рот, как будто он требовал мою душу. И я отдалась ему. Его сожалениям. В его гнев. В его боль. Его рука переместилась на сторону моего лица. Кончики его пальцев глубоко зарылись в мои волосы, и он прижал меня к себе, углубляя поцелуй и заставляя все мое тело пульсировать от потребности. Другая его рука пробежала по моему боку, задевая кожу. Мое тело покачивалось на его бедре, создавая трение там, где я жаждала его больше всего. Он зарычал мне в рот, и я почувствовала металлический привкус крови, когда он наконец разорвал поцелуй.

Линкольн провел большим пальцем по крови на моей губе, затем поднес его к своей, размазывая ее, прежде чем засунуть в рот. — Ты навсегда поселилась в моей душе.

Я посмотрела вниз на свою покрытую чернилами плоть и обнаружила розы, десятки из них, проросшие из колючих лоз и поглощенные пламенем.

Глава

39

Лирика

— Почему я не могу пойти? — спросила я, мои слова отскочили от закрытой двери.

Дверь в ванную медленно открылась, и оттуда вышел Линкольн. Его лицо было покрыто белой краской, а вокруг глаз размазалась черная краска. В углах были черные полосы, похожие на трещины. Или слезы. Его нос и щеки были покрыты той же черной краской, а над губами до самых ушей он нарисовал ряд улыбающихся, но зловещих зубов.

Мои губы разошлись, и внутри меня вспыхнул огонь. Этот мужчина был моим. Весь мой. То чувство собственничества, которое он испытывал ко мне, я испытывала к нему в той же степени. Я бы убила любого, кто причинил бы ему боль, кто даже прикоснулся бы к нему.

Его губы изогнулись, когда он взял мой подбородок между большим и указательным пальцами. — Я думаю, моей грязной девочке это нравится. — Его другая рука протянулась между моих бедер и коснулась моей киски. — Я думаю, ей это чертовски нравится.

Тепло и потребность закрутились в глубине моего живота, заставляя пульсировать мое ядро. На краткий миг борьба была забыта. Была только эта бесконечная, висцеральная нить, тянущая нас вместе, обжигающая, палящая, горящая с обоих концов.

Линкольн наклонился вперед так, что его губы коснулись раковины моего уха. — Тебе нравится, детка? — Его средний палец провел по моей мокрой складочке. — Тебе нравится, когда я освобождаю своих демонов? — Низкое рычание окутало его голос.