Святослав, князь курский

Владимир Всеволодович не замедлил воспользоваться предоставленной ему возможностью и тут же оповестил о надвинувшейся беде великого киевского князя Святополка Изяславича и ближайших своих соседей: Олега Черниговского и братьев Владимировичей Смоленских, Вячеслава и Ярополка. А еще и Мстислава, внука Игоря Ярославича Волынского. Не успели половцы Боняка и глазом моргнуть, как русские полки, ведомые своими князьями, среди которых были и два старших сына Владимира Всеволодовича, Святослав и Всеволод, уже исполчившиеся, с развевающимися на ветру знаменами и прапорами,[23] нагрянули к Суле. И хотя день давно пошел на убыль, так как отбрасываемые тени явно указывали на шестой час, конные княжеские дружины прямо из походного порядка, даже не перестраиваясь, с ходу устремились в спо-койные воды Сулы и, вспенив их, сверкая на солнце обнаженным оружием, взбадривая себя боевыми кличами: «Киев!», «Чернигов!», «Смоленск!», «Север!», «Волынь!» и «Переяславль!» — врубились в половец-кие орды, которые, как напишут позднее русские летописцы, даже не успели построиться в боевой порядок.

Хан Боняк, не ждавший столь стремительного нападения, успел вскочить на подведенного ему нукерами коня, но не знал, что предпринимать, и только крутился на коне волчком да глядел во все стороны расширившимися от ужаса глазами. Другие ханы и того не успели сделать по своей беспечности и растерянно метались среди шатров на кривых, как печные ухваты, ногах. Паника вселилась в ряды половецких воинов, лишая их воли к сопротивлению. А русские конные крылья, состоящие из черниговцев и смоленцев, так как переяславцы, волынцы и киевляне, ведомые Святополком Изяславичем и Владимиром Всеволодовичем, находились в челе русской рати, уже охватывали половецкие орды справа и слева, отрезая от спасительной степи.

«Спасайся, кто может!» — все чаще и чаще стало звучать среди половцев, наводя пущий ужас и на без того расстроенные и паникующие толпы. — «Спасайся, кто может!».

Об обороне и сопротивлении уже никто не думал, каждый половец спасался, как мог: кто пытался поймать лошадь, чтобы на ней ускакать в степь, кто, наоборот, соскакивал с неоседланной лошади и, пригибаясь чуть ли не до земли, путаясь в полах полосатого халата, пытался добежать до спасительного тростника. Что тут было общего, так это то, что почти все половцы бросали оружие, как теперь уже ненужный им лиш-ний груз, мешающий бегу.

Через какое-то мгновение черниговским и смоленским конным ла-вам, возглавляемым князьями Олегом и Ярополком, удалось сомкнуть-ся, закончив окружение значительной части степняков. И пошла рубка, которую и сечей трудно назвать, ибо в сече стороны сражаются; это же было избиение ошалевших от ужаса людей, забывших о воинской чести и необходимости защищаться.

Не многим степным разбойникам удалось вырваться из того меш-ка. Пали, возможно, даже не вынув сабли из ножен, два младших брат хана Боняка, Таза и Зурам. Сильно ранеными попали в плен ханы Сугра и его брат Аргус. Павшим же бекам и беям ханским, нукерам, как и ря-довым воинам, даже счета не было. Но вот Святополк Изяславич, видя, что часть вырвавшихся с поля боя половцев откатывается в степь, при-казал избиение окруженного противника прекратить и организовать преследование скрывшихся.

Призывно запели великокняжеские трубачи, подавая сигнал рус-ским князьям прибыть на совет. И когда те, разгоряченные стремитель-ной скачкой и только что окончившимся боем, потные, в брызгах вра-жеской крови на обветренных лицах и доспехах, подчиняясь призыву сигнальных труб, прибыли, то, не слезая с покрывшихся пеной коней, приступили к воинскому совету. В коротком совещании приняли план киевского князя о преследовании половцев до Хорола легковооружен-ными конными отрядами, во главе которых с общего согласия был по-ставлен Олег Черниговский.

— Ты только, брат, не зарывайся, а то мало ли что… — напутствовал Олега переяславский князь, постепенно отходя от азарта боя. — И знай, что мы всей силой идем позади и что с нами Бог.

— Можешь не беспокоиться, — отозвался тогда на это черниговский князь, нервно и нетерпеливо наблюдая, как позади него слишком уж медленно, на его взгляд, собирается конный полк из легковооруженных всадников, принимающих от своих товарищей заводных лошадок для смены уставших. — Я и так уже понял, что когда мы с тобой, брат, вме-сте, то победа всегда на нашей стороне. В отличие от того, когда мы… — не докончив речь, махнул десницей князь Олег. И этот эмоциональный жест руки был красноречивее и понятнее любых слов.