Читаем Святослав. Мужи крови. Роман полностью

Святослав отмахивался мечом, но к нему никто близко не подходил. У него в груди торчали две стрелы, одна в животе. Он чувствовал, что теряет сознание. Он попытался пронзить мечом себя в сердце, но острие меча застряло в кольчуге. Святослав потерял сознание.

Довольные печенеги радостно заверещали. Четверо печенегов спешились и потащили истекающего кровью Святослава к своему хану. Живым донести его так и не удалось. Святослав умер на руках печенегов.

Вышата отрубил копыто одной лошади и увернулся от удара копьём, но другой печенег сумел таки нанести удар копьём. Вышата защитился щитом, но удар был такой сильный, что Вышата отлетел назад и ударился затылком о борт ладьи. Он потерял сознание.

– Вышата! Друже! – закричал Молчан.

Он понимал, что отбиваться нет смысла. Где-то в зоне видимости отбивались пятеро или шестеро русских богатырей. Пространство вокруг было завалено трупами русских воинов, раненых и мёртвых лошадей и печенегов.

Молчан оббежал ладью, воспользовавшись момента, когда его никто не атаковал, прыгнул на коня и поскакал к Днепру. Он пригнулся. Рядом просвистели две стрелы. Он переплыл на коне Днепр и другим берегом поскакал к Киеву. От отчаяния, чувства горечи и потери ему хотелось плакать, но не получалось. Он не мог плакать. Он был муж, муж крови.


Печенежский хан Куря велел мёртвому Святославу отрубить голову. Из черепа Святослава сделали чашу и оковали её серебром. Куря сам пил из этой чаши. Такой обычай был у тюркских народов. Болгарский хан Крум также сделал скованную серебром чашу из черепа византийского императора Никифора Первого.

Яма

Вышата попал в плен. Его, связанным, в телеге около месяца возили по степи. Потом печенеги устроили становище. Для Вышаты вырыли яму.

Вышата думал, что ему видимо уже никогда не суждено увидеть родной земли.

Однажды Вышату вытащили из ямы. Куря решил устроить потешный бой. Вышата на шестах должен был сразиться с трёмя печенежскими богатырями. Вышата легко расправился со всеми трёмя бойцами, а одному сломал шею. Куря разозлился. Два дня Вышате не давали еду. Потом его перенесли в большую яму, диаметр которой был около десяти шагов. Вышата не понимал для чего всё это. Наконец в яму опустили большого медведя. Вышата как мог уворачивался от зверя. На земле он подобрал крепкий обломок бревна. Когда медведь шёл на него и ревел раскрыв пасть, Вышата что есть засадил обломок медведю в горло и быстро убрал руку. Медведь с рёвом завалился на бок. Из пасти его хлестала кровь.

– Это особенный воин. Последний из войска великого Святослава. Пожалуй рано ещё его убивать. Со временем я придумаю, что с ним сделать, а пока пускай посидит в яме, – решил Куря.

Потянулись бесконечные дни заточения. Вышата по несколько раз вспомнил всю свою жизнь и начал задумываться о смысле всего происходящего в этом мире. Он – воин, и расплачивается за свой не успех, за то, что не проявил достаточного мастерства, чтобы избежать плена. Лучше бы было, если бы он заколол себя мечом, как настоящий воин-рус. И всё же он умом, не сердцем начинал понимать, что все религиозные языческие или христианские представления и правила ничто, по сравнению с тем, что он жив, что он дышит; в то время, когда Святослав и его лучшие воины покинули этот мир. Что теперь с ними? В других ли они мирах или превратились в ничто? Чтобы развлечь и занять себя Вышата построил из земли травы и веток город.

Варяжко. 980 год

Вышата похудел. У него выросла густая борода. В волнистых волосах пробилась проседь. С печенегами он объездил всю причерноморскую степь, путешествуя из ямы в яму. Иногда он встречал других русских пленников, которых обычно печенеги быстро продавали. Эти пленники оказывались в плены после набегов печенегов на южные русские рубежи.

Вышату хорошо охраняли, и пытаться бежать было бессмысленно. Он уже потерял надежду увидеть родную землю. Он стало немного понимать печенежскую речь. Слова связанные с едой, движением, любовью, приязнью, гневом и ругательства. Основной набор слов.

У него возникла как-то мысль попробовать втянуться в печенежскую жизнь, стать печенегом, жениться на печенежки. Какая разница кем быть: русом, печенегом, греком, варягом или хазаром? Правды нет ни в одной стране. Везде побеждает зло. Во время этого размышления он вспоминал болгарских богомилов. Ему казалось, что ему близка их идеология.

И всё же что-то его удерживало от шага к адаптации в печенежское общество. Он – рус. А у русов своя правда. Нельзя предавать свою страну. Это не поймёт его народ, не простит. Хотя где он сейчас его народ? В любом народе не любят перебежчиков. И хотя родина бывает очень сурова и жестока к своему народу есть какая-то сила заставляющая верить в его смысл, небессмысленность его существования, существования его страны.

Вышата просил печенегов дать ему маленький нож. Он хотел им вырезать фигурки из дерева. Нож ему не дали. Как-то печенег, охранявший его сказал, что его хотят продать грекам за большие деньги.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Белая Россия
Белая Россия

Нет ничего страшнее на свете, чем братоубийственная война. Россия пережила этот ужас в начале ХХ века. В советское время эта война романтизировалась и героизировалась. Страшное лицо этой войны прикрывалось поэтической пудрой о «комиссарах в пыльных шлемах». Две повести, написанные совершенно разными людьми: классиком русской литературы Александром Куприным и командиром Дроздовской дивизии Белой армии Антоном Туркулом показывают Гражданскую войну без прикрас, какой вы еще ее не видели. Бои, слезы горя и слезы радости, подвиги русских офицеров и предательство союзников.Повести «Купол Святого Исаакия Далматского» и «Дроздовцы в огне» — вероятно, лучшие произведения о Гражданской войне. В них отражены и трагедия русского народа, и трагедия русского офицерства, и трагедия русской интеллигенции. Мы должны это знать. Все, что начиналось как «свобода», закончилось убийством своих братьев. И это один из главных уроков Гражданской войны, который должен быть усвоен. Пришла пора соединить разорванную еще «той» Гражданской войной Россию. Мы должны перестать делиться на «красных» и «белых» и стать русскими. Она у нас одна, наша Россия.Никогда больше это не должно повториться. Никогда.

Александр Иванович Куприн , Антон Васильевич Туркул , Николай Викторович Стариков

Проза / Историческая проза
Двоевластие
Двоевластие

Писатель и журналист Андрей Ефимович Зарин (1863–1929) родился в Немецкой колонии под Санкт-Петербургом. Окончил Виленское реальное училище. В 1888 г. начал литературно-публицистическую деятельность. Будучи редактором «Современной жизни», в 1906 г. был приговорен к заключению в крепости на полтора года. Он является автором множества увлекательных и захватывающих книг, в числе которых «Тотализатор», «Засохшие цветы», «Дар Сатаны», «Живой мертвец», «Потеря чести», «Темное дело», нескольких исторических романов («Кровавый пир», «Двоевластие», «На изломе») и ряда книг для юношества. В 1922 г. выступил как сценарист фильма «Чудотворец».Роман «Двоевластие», представленный в данном томе, повествует о годах правления Михаила Федоровича Романова.

Андрей Ефимович Зарин

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза