Читаем Святослав. Мужи крови. Роман полностью

Русы погребли к другому берегу, а потом сдали несколько километров назад по течению на безопасное расстояние.

Ночью устроили совет. Советовались в ладье, не решившись выходить на берег. Свенельд предлагал:

– Святослав, мы можем уйти на конях по этому берегу. Отсюда до Киева можно добраться по степи за три или четыре дня.

– Сколько у нас коней? – спросил Святослав.

– Две с лишним тысячи.

– Бери полторы тысячи, остальных оставь на всякий случай. Скачи до Киева и веди к нам подмогу.

– А вы?

– Мы останемся на Белобережье, около моря, будем вас ждать.

Белобережье

Свенельд успешно добрался до Киева через степь на конях, обойдя печенежские становища.

В княжеском тереме старого варяга принял Ярополк.

– Как отец? – Ярополк подошёл к варягу.

– Здоров, – Свенельд положил руку на плечо князю. – Я предлагал ему ехать до Киева на конях, но он отказался.

– Почему?

– Наверно не хотел бросать остальных воинов.

– Где он сейчас?

– На Белобережье.

– Нужно собирать войско и послать ему на помощь.

– Не торопись, Ярополк.

– Так ли нужен Святослав в Киеве?

– Я не понимаю тебя.

– Блуд, может быть, ты меня понимаешь?

На встрече присутствовал воевода Ярополка Блуд.

– Догадываюсь, к чему ты клонишь, – сказал Блуд.

– И?

– А что будет, если Святослав всё же доберётся до Киева? – спросил Блуд.

– Разве мы не сможем дать ему отпор или захватить в плен его хитростью, – сказал Свенельд.

– Но, но я не хочу воевать со своим отцом, – возмутился Ярополк. – Я не хочу его гибели.

– Мой мальчик, когда дело касается власти такие вещи, как родственные связи не имеют значения. Киев теперь твой навсегда. Твой отец сам попёрся в Болгарию за море, бросил свою страну. Разве это будет справедливо, если он опять сядет в Киеве, а тебе даст какой-нибудь городишко, по улицам которого ходят коровы и свиньи. Нет уж, Святослав выбрал сам себе Болгарию, а тебе Киев. Пусть возвращается в свою Болгарию, отвоёвывает её у царя, – сказал Блуд.

– Ярополк, будь мудрым мужем. Правитель должен быть сильным и переступать через то, через что не может переступить простой слабый человек. Святослав никому здесь не нужен. Он не нужен народу и киевскому и даже русскому. Люди устали от него. Сколько лучших мужей погибло в Болгарии и Римской земле? Зачем? Воевать нужно с умом, – сказал Свенельд.

Ярополк закрыл ладонями лицо и заплакал. От рыдания плечо его дрожали. Блуд обнял его и прижал к себе.

– Не плачь, мой мальчик. Мы тебя защитим в любом случае. Головы свои сложим за тебя.


Святослав с остатком своего войска высадился на Белобережье. Это был небольшой полуостров. Печенеги редко подходили к этим землям. На всякий случай русы обнесли полуостров со стороны степи высоким валом, так что подойти к нему можно было только на судне по морю. Через три недели Святослав сказал:

– Надо рыть землянки. Будем зимовать тут. Свенельд не привёл подмогу. Видимо они погибли в степи.

– Нужно послать храбрецов в степь, человек пять, за четыре или за пять дней они доберутся до Киева, – предложил Плут.

Шестеро воинов, двигаясь на конях, ночью по степи доскакали до Киева. В Киеве всех шестерых вероломно убили.

В Белобережье решили, что они погибли от мечей или стрел печенегов.


Началась зима.

Молчан и Вышата грелись в землянки под шкурами. Дров для костра не хватало.

– Не иметь мне видимо никогда ни дома хорошего, ни жены не детей, – сказал Вышата. – Не судьба.

Он оставил в Болгарии свою подругу Боженку, как оставили своих болгарских жён другие русы. Святослав оставил также свою болгарскую любовницу, которая не дала ему детей.

– Что теперь стало с нашими болгарскими подругами? – задался вопросом Вышата.

– Стали наложницами ромейских магистров и вояк, – сказал Молчан.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– А как я об этом должен говорить? У меня в Болгарии не было подруг. У меня в Киеве жена и ребёнок. Сколько времени она маялась без мужика? Держала ли свою женскую честь всё это время?

– Вряд ли.

– Это почему?

– Бабы они слабые на это дело.

– Не все.

Вышата иронично хмыкнул.

– Надо мне было вызваться в гонцы и скакать в Киев. Я бы добрался, – сказал Молчан.

– Не говори ерунду.

Святослав стоял на валу и всматривался в даль. Степь в некоторых местах покрылась снегом и была похожа на большой зелёно-белый ковёр. Зимой с Руси никто не придёт на помощь. Русы не очень хорошо воевали на конях. И всё же? Печенеги же это не такой сильный соперник, как ромеи, а на Руси можно собрать много воинов, можно позвать варягов из Скандинавии.

Святослав спустился с вала и пошёл к своей землянке. Его верные дружинники Малк Русинич, Сила Кручинич, Плут, Даромир Белькевич не бросили его. Они ели сырую конину около землянки. Святослав присел рядом с ними.

– Весной, как растает лёд на Днепре, Ярополк пришёл ладьи к нам, – сказал Святослав. – Он должен догадаться, что с нами что-то случилось.

– Ярополк может оказаться под сильным влиянием своих воевод, а что у них на уме одному Перуну известно, – сказал Сила.

– У нас есть возможность уплыть в Тьмутаракань, – сказал Плут.

– Как мы об этом не подумали? – поддержал его Малк Русинич.

– В Тьмутаракани есть еда, – сказал Сила.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Белая Россия
Белая Россия

Нет ничего страшнее на свете, чем братоубийственная война. Россия пережила этот ужас в начале ХХ века. В советское время эта война романтизировалась и героизировалась. Страшное лицо этой войны прикрывалось поэтической пудрой о «комиссарах в пыльных шлемах». Две повести, написанные совершенно разными людьми: классиком русской литературы Александром Куприным и командиром Дроздовской дивизии Белой армии Антоном Туркулом показывают Гражданскую войну без прикрас, какой вы еще ее не видели. Бои, слезы горя и слезы радости, подвиги русских офицеров и предательство союзников.Повести «Купол Святого Исаакия Далматского» и «Дроздовцы в огне» — вероятно, лучшие произведения о Гражданской войне. В них отражены и трагедия русского народа, и трагедия русского офицерства, и трагедия русской интеллигенции. Мы должны это знать. Все, что начиналось как «свобода», закончилось убийством своих братьев. И это один из главных уроков Гражданской войны, который должен быть усвоен. Пришла пора соединить разорванную еще «той» Гражданской войной Россию. Мы должны перестать делиться на «красных» и «белых» и стать русскими. Она у нас одна, наша Россия.Никогда больше это не должно повториться. Никогда.

Александр Иванович Куприн , Антон Васильевич Туркул , Николай Викторович Стариков

Проза / Историческая проза
Двоевластие
Двоевластие

Писатель и журналист Андрей Ефимович Зарин (1863–1929) родился в Немецкой колонии под Санкт-Петербургом. Окончил Виленское реальное училище. В 1888 г. начал литературно-публицистическую деятельность. Будучи редактором «Современной жизни», в 1906 г. был приговорен к заключению в крепости на полтора года. Он является автором множества увлекательных и захватывающих книг, в числе которых «Тотализатор», «Засохшие цветы», «Дар Сатаны», «Живой мертвец», «Потеря чести», «Темное дело», нескольких исторических романов («Кровавый пир», «Двоевластие», «На изломе») и ряда книг для юношества. В 1922 г. выступил как сценарист фильма «Чудотворец».Роман «Двоевластие», представленный в данном томе, повествует о годах правления Михаила Федоровича Романова.

Андрей Ефимович Зарин

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза