Святость и святые в русской духовной культуре. Том II. Три века христианства на Руси (XII–XIV вв.)

Однако задуманное злое дело было скверно подготовлено. Юрий и Кавгадый, не ожидая серьезного сопротивления Михаила Ярославича, двинулись на Тверь с небольшим войском и были без особого труда разбиты тверитянами. Ставка Кавгадыя осталась нетронутой: Михаил, не желая осложнений, соблюдал осторожность, которой, однако, оказалось недостаточно. Юрий, князь Московский, укрылся в Новгороде, а тверитяне захватили в плен его жену. Ситуация была сложной, и немедленного выхода из положения было не видно. Оба соперничающих русских князя были вызваны Кавгадыем в Орду, и этот вызов они приняли. Положение Михаила было трудным. Помимо прежней вины перед Ордой появилась и новая: в Твери в плену тем временем умерла монгольская жена Юрия Кончака, и, естественно, ответственность за эту смерть была возложена на тверского князя. Его судил высший суд Золотой Орды и присудил его к смерти. В 1318 году Михаил был казнен (см. Троицк. летоп. 1950, 356; ПСРЛ, т. 4, 1925, 386–389; Степ. кн. 1908, 333 сл.; о Михаиле Тверском см. ниже). Москва, потерпевшая поражение на поле битвы (и к тому же бывшая инициатором агрессии), оказалась в выигрыше: знаком его было признание сыновьями Михаила великокняжеского достоинства князя Московского Юрия. Более того, они вынуждены были сделать все возможное для предотвращения открытого возмущения тверитян против монголов. Руководство Орды чутко реагировало на растущий дух противления и недовольства и принимало свои меры. Когда в 1320 году произошло открытое возмущение против монголов народа в Ростове, оно было жестоко подавлено монгольским военачальником Ахмылом, которому споспешествовал младший брат Юрия Иван, будущий Калита. Два года спустя мятежный дух ростовчан был сломлен. Ростовское княжество вступило в последние годы своего самостоятельного существования. Но куда более значительным было то противостояние Москвы и Твери, Даниловичей и тверских князей, которое определило главное во внутрирусской ситуации в первые три десятилетия XIV века.

Узбек был доволен действиями Ивана против Твери, но едва ли он вполне доверял Москве, предполагая у нее свои амбиции и хитрости.

Кажется, Ахмылу стало известно, скорее всего от сыновей Михаила Тверского, что Юрий Данилович укрывает часть налогов, собранных им для хана. Да и вообще теперь, когда Тверь была ослаблена, а претензии Москвы возросли, наступила пора поддержать соперницу Москвы Тверь, указав тем самым Москве ее подлинное место. Во всяком случае в 1322 году Узбек лишил Юрия ярлыка на великое княжение и передал его Димитрию, старшему сыну недавно казненного в Орде Михаила. В 1325 году Юрий, собрав побольше денег, вынужден был снова отправиться в Орду. Выехал он из Новгорода и, боясь мести Михайловичей за гибель отца, избрал кружной путь. В Орду же направился и сын Михаила Ярославича Димитрий Михайлович. Когда произошла их встреча, Димитрий, видимо, в пароксизме гнева (едва ли он не знал, что ему грозит за это самовольство) убил Юрия, тело которого было привезено в Москву. Но и Димитрий, как в финале шекспировских трагедий, не ушел от расплаты: за свое самоуправство он был казнен в Орде вместе с князем Новосильским — «одиного дни, на одиномъ месте» (Троицк. летоп. 1950, 358). Однако ярлык на великое княжение не был отнят у Твери: он был передан младшему брату Димитрия Александру. В Тверь же был отправлен особый баскак Шевкал. Он должен был следить за беспокойной Тверью.

Однако терпение тверитян было исчерпано: вскоре после прибытия Шевкала они восстали, убив и Шевкала и большую часть его чиновников и охраны. Событие было чрезвычайное. Узбек, вызвав Ивана Калиту в Орду, приказал ему идти на Тверь. В этой акции участвовала и «великаа рать татарьскаа, глаголемая Федорчюкова Туралыкова», после которой «за год единъ наста насилование», как говорится в «Житии» Сергия Радонежского. Подробнее и взволнованнее говорит об этой «тверской» трагедии запись Троицкой летописи под 1327 годом: