Святы и прокляты

По словам соседей, дети шагали за повозкой, где красовался крест в форме перекладины, и восседал одетый во всё белое юный Пётр. Вот уже пару месяцев как они шли, теряя не выдержавших трудностей пути. Шли от самого Кёльна по невероятному витку через Франконию и Швабию, через Альпы, где их встретили горные сарацины, выкравшие часть маленьких воинов, и далее — не прямо к Марселю, как диктовала элементарная логика, а в обход мимо Турина в сторону Авиньона, где предполагалось соединиться с колонной, идущей за Стефаном. У Петра была свита, вот они-то и поселились в трактире у мужа Вероники.

Первое, что уяснил себе Рудольфио по рассказам соседей: не надо переть ни в какой Вандом. Всю неделю, пока в трактире гостили апостолы и в полях отдыхали ослабшие изголодавшиеся детишки, Вероника то и дело подсаживалась за стол к Петру, послушать о чудесах, задать новые и новые вопросы. Её и муж-то, похоже, избил за то, что она не на кухне хозяйничала, а в зале с чужаками лясы точила.

В общем, в воскресенье ушли крестоносцы, а на следующий день улепетнула невесть куда и Вероника с дитём. Что значит, невесть куда? Догнала своих новых друзей, да и пошла с ними. Сначала в Авиньон, а затем и в Марсель. Дороги не куплены.

Но сам Рудольфио в Авиньон не побежал, а сократил путь, добравшись до побережья, а затем двигаясь в сторону Марселя — по берегу последний дурак и тот не заплутает. Там он и рассчитывал дождаться крестоносцев и Веронику. Они наконец будут вместе!

Глава 18

ГАДАНИЕ

— ...брат и сестра должны быть вместе, гадание — тонкая штука. Вы не слушаете меня? — граф Гансало, похоже, давно уже пытался дозваться своего слуги.

— Слушаю. — Рудольфио протёр ладонями лицо. — Просто жарко, сморило меня, да и девочка эта из головы не идёт. Жалко её.

— Вы говорите, Анна потребовала называть себя Анной Комниной? Забавно. Запомните, и, во всяком случае, пока она болеет, пусть к ней обращаются только так, и... добавляют «ваше высочество» или «принцесса». Всем скажите, а я приду к вам на закате. Попробуем гадание, пока она ещё жива и может говорить.

То ли моление помогло, то ли что другое, но Рудольфио, наведавшийся к Анне после краткого инструктажа летописцев, застал девочку полусидящей на постели бледной и осунувшейся. Доктор заставлял её выпить очередной вонючий отвар.

Малышка была в сознании и, что особенно странно, одета в багряное платье с тёмно-зелёной каймой. Верхняя часть туалета стягивала ей торс и грудь, талию подчёркивал длинный зеленоватый пояс, концы которого достигали колен. Изящное и весьма красивое платье было точно по её фигурке и казалось новым. Пошили ли его только что служанки, или оно было куплено давно и ждало своего часа в одном из сундуков запасливого Спрута — оставалось гадать.

Но что самое удивительное: слева к поясу на длинном двойном ремешке из мягкой кожи был привешен поблескивающий золотом парчовый карман, верх которого затягивался специальным шнурком. В таких карманах дамы обычно носят мелочь для раздачи милостыни. Кому могла раздать своё богатство маленькая пленница «Греха», оставалось загадкой. Впрочем, Рудольфио мало что понимал в женских нарядах, и не удивился бы, если бы этот кошель вдруг оказался непременной частью одеяния, без которого ни одна уважаемая себя сеньора не то что не зашла бы в церковь, а из дома не вышла.

Когда девочка допила своё лекарство, расторопная служанка опустилась перед ней на колени, помогая обуться, при этом Рудольфио заметил, что под красным платьем на Анне надето ещё одно, нижнее, зелёное. Другая служанка уже держала наготове плащ. В такую жару? Когда девочка только-только пришла в себя после болезни и может в любой момент грохнуться в обморок?

— Как ты себя чувствуешь, Анна? — спросил он, наблюдая, как на девочку, шатающуюся от слабости, всё же надевают тяжёлый плащ.

— Говорите «принцесса Анна» или «её высочество», — гневно сверкнув на него глазами, вмешался доктор.

— Простите, ваше высочество, как вы изволите себя чувствовать? — сдерживая смех, ещё раз задал вопрос Рудольфио.

— Благодарю вас, милостью Божьей я в порядке.

Спереди плащ крепился не на привычную заколку, вроде тех, что сам Рудольфио потерял невиданное количество, а на золотой позумент[71] — очень удобная, кстати, штука. Он уже видел такие и теперь имел возможность рассмотреть поближе. Два золотых кружочка соединял золотой шнурок, намертво прикреплённый к одному и продетый через другой. И стоит меньше, и не во всякой драке оторвут, кроме того, можно по мере надобности укорачивать и удлинять. Для себя Рудольфио решил, что вместо золотой каймы пойдёт и обыкновенный кожаный ремешок — главное, чтобы держал.

— Вам сообщили, где будет проходить гадание? — Рудольфио толкнул локтем перемешивающего какие-то порошки аптекаря.