Святы и прокляты

— Тут нужно бы пояснить. — Вольфганг Франц, как обычно, прихватил кувшин с вином и теперь спокойно прихлёбывал любимое пойло, слушая трубадура. — Как возвращали больших господ в лоно церкви? Через унижение и позор. Какого-нибудь графа или герцога, раздевали до порток, а затем епископ водил его яко заблудшую овцу по храмам на потеху простолюдинам. Доведёт, достанет розги — и ну стегать! А народ — что народ? Хохочет, животики надрывает. Вот, мол, глядите, как сильным мира сего достаётся на орехи.

Помню, когда в Акене на наши головы прямо из окон выливали ночные вазы, это не могло повредить ни жизни, ни здоровью, ни качеству брони — но Фридрих с большей охотой простил бы напавшего на него с ножом!

— Вы совершенно правы. Наши послы как раз и должны были уладить вопрос с возвращением в лоно церкви, при котором честь повелителя не была бы задета.

— А, следовательно, Папа мог задрать подол империи так высоко, как ему этого хотелось, — глубокомысленно изрёк оруженосец и тут же заорал: — Рехнулся, что ли?! Не пиши про подол, — толкнул он локтем Константина.

Анна смеялась так, что в конце концов свалилась со стула.

— Папа потребовал передать ему владения в старой папской области в Риме, вплоть до побережья Марке, ныне принадлежащего империи. Так что, если бы понтифик запретил войску императора проход через эти территории, тому пришлось бы подчиниться. Далее, император должен был раз и навсегда отказаться от королевского влияния на сицилийскую церковь, освободив клириков от государственного суда и всеобщих налогов. Кроме того, Фридрих уступал Папе епископские выборы, которые с момента подписания договора могли уже проходить без его королевского согласия.

После того как послы уладили основные вопросы, Фридрих прибыл для личной встречи с Папой, в город Анагни, где они подписали и скрепили официальное примирение. После чего император вернулся в Апулию, а Папа в Рим.

Теперь, когда цена была уплачена, Фридрих мог снова заняться своим государством. Прежде всего он перечитал собрание законов римского императора Юстиниана, на основе которого в своё время было создано немецкое право Corpus iuris civilis. Впрочем, Фридрих никогда не мечтал повторить Юстиниана. Вот император Август — совсем другое дело! При Августе империя жила спокойно и сыто.

В честь Августа Фридрих и свой труд назвал «Liber Augustalis» — «Августинианская книга», в работе над которой, в качестве приглашённых консультантов поучаствовало множество судейских, в том числе и Петрус фон Винеа. Это был новейший образец свода продуманных и гуманных законов. Кроме того, книгу императора отличал принципиально новый подход и свежий взгляд. К примеру, если церковные теоретики рассматривали государство как «результат грехопадения», Фридрих спорил с ними: «Господство берёт своё начало в природной необходимости». В следующей главе он называл брак «физической необходимостью» для поддержания рода человеческого, то есть не посягал на саму святость брака, а просто разъяснял его суть.

Фридрих централизовал власть, расставляя чиновников разных рангов и упраздняя сделавшуюся ненужной власть сословную. Судья выбирался согласно уровню его знаний. Божий суд был отменен, пытки разрешались, но им уделялось меньше времени, нежели обычно.

Врачи должны были не просто знать своё дело, теперь от них требовалось изучать предмет в соответствующих университетах, кроме того, они должны были платить пошлины. При этом Фридрих запретил врачам изготавливать лекарства, введя новое сословие «аптекари». Относиться к последним по части налогообложения, судопроизводства и субординации следовало так же, как к купцам и ремесленникам.

В империи особенно строго карали прелюбодеев, похитителей людей, сводников, колдунов, изготовляющих магические зелья, игроков, богохульников и еретиков. При этом Фридрих спокойно относился к иноверцам: сарацины и евреи пользовались особым покровительством императора. Еретиками он называл врагов христианской религии. Как христианский император и помазанник Господа на земле, Фридрих решил, что будет относиться к еретикам так, словно они оскорбили его самого. И для начала приказал уничтожить несколько особенно почитаемых сект, расположенных, как это можно догадаться, в ломбардских городах.

Начал он с секты патарианцев: «...как арианцы нарекли себя в честь Ария, а несторианцы — в честь Нестора, так патарианцы назвались в честь страстей святых мучеников»[91]. «Так повелеваем Мы по Нашему закону проклятых патарианцев смерти предать мученической, каковую сами избрали они себе: пусть выжгут им глаза, ибо они обречены приговору пламени. Пусть Нас никогда не мучает совесть, что Мы поступили согласно их собственным пожеланиям»[92]. Несогласных выдать еретиков ждал ещё один сюрприз — потеря имущества, которое отходило казне.