Святые грешники

Анатолий не стал поправлять отца Михаила и объяснять, что в девяностые ему приходилось больше воевать, чем расследовать. Если архимандрит так сказал, значит, так надо. Он свое дело знает. На такое место абы кого не поставят.

— Мария Бархатова! — представил даму настоятель.

Соблюдая этикет, женщина привстала, подала ему крепкую ладонь. Ладонь была теплая и энергичная. И странное дело, после ее пожатия иеромонах успокоился. (До этого он слегка нервничал и все пытался представить, что его ждет в этой известной на весь мир обители.)

«Колобок» представился сам:

— Полковник милиции в отставке Евгений Юрков! Последнее место работы — начальник уголовного розыска города N.

— Ну вот и хорошо. Познакомились, — продолжил молодой рыжий настоятель. — Я введу вас в курс дела. А там вы уж сами. Да, забыл сказать, Мария — доктор исторических наук, работает в Музее истории религии в славном городе Санкт-Петербурге. Наш давний… — Он помолчал, видимо, выбирая подходящее слово для обозначения тех отношений, что сложились между церковью и музеем. — …Партнер! В какой-то степени коллега. В данном случае мы привлекли ее как эксперта…

Ну что ж, партнер так партнер. Отцу Анатолию все равно. Он присел к приставному столу. И молодой розовощекий отец Михаил, покручивая в руках хорошую, дорогостоящую ручку, начал объяснять суть дела. Грамотно и толково. (Не зря же в духовных академиях учат и ораторскому искусству — для общения с паствой.)

— В нашей обители есть достаточно большой и известный музей, в котором с давних времен хранятся разные имеющие историческую и, естественно, религиозную ценность предметы, — осипшим голосом гудел он. — Музей, скажем так, не для всех. Только для людей значимых, интересных, посвященных и сотрудничающих с церковью. В его запаснике хранился один раритет, которым церковь очень дорожит, но по определенным причинам не считает нужным выставлять его на всеобщее обозрение. Это так называемое копье Пересвета. Считается, что это то самое копье, которым инок Пересвет поразил на Куликовом поле татарского мурзу Челубея. После битвы, когда русские собрали с поля оружие, доспехи, копье Пересвета было доставлено в Москву. А потом возвращено в нашу обитель. Здесь оно хранилось по настоящее время. Эта драгоценная реликвия, повествующая о подвиге наших предков, находилась…

Пока молодой архимандрит рассказывал, в голове Анатолия уже появилось с десяток вопросов, касающихся как истории копья, так и обстоятельств его хранения и похищения.

— Мы не стали обращаться с вопросом о хищении в официальные органы власти, точнее говоря, в полицию, в Следственный комитет. Дело это щепетильное и может иметь большой резонанс. Поэтому пригласили вас как опытных специалистов для того, чтобы разобраться. И найти вещь, которая является для нас очень важной.

Настоятель помолчал, шмыгнул носом и повторил:

— Думаю, что церковные власти очень заинтересованы в том, чтобы дело не получало большой огласки. Всю остальную дополнительную информацию вы получите от моего помощника. — Он старомодно позвонил в колокольчик. И в кабинет вошел давешний постный монашек, которому отец Михаил дал команду разместить гостей в лаврской гостинице на постой и ночлег. И принести всем горячего чаю.

Что и было незамедлительно сделано.

* * *

В шесть утра дежурный разбудил иеромонаха Анатолия призывом на молитву. Но тому, к сожалению, постоять вместе со всей братией в соборе не удалось. Прямо после умывания его уже перехватил все тот же «добрый молодец» с красивым именем Егорий. И едва Анатолий оделся, повел его запутанными коридорами к месту происшествия.

С глубокими вздохами шагал он мимо величественных храмов и маленьких притворов. Как славно было бы зайти в эту крипту! Постоять в подземелье у могил двух великих патриархов. Помолиться от души.

Но ему было некогда. И он торопливым шагом в развевающейся на ходу рясе прошел мимо.

«Куда торопимся?» — сетовал в душе отец Анатолий.

Но через пару минут, когда впереди показалось длинное здание духовной академии, находившейся на территории лавры, наконец прозрел: «Церковное начальство не хочет огласки. А приди мы сюда, когда начнутся занятия да придут работники, возникнут у них вопросы. Разговоры. Кто? Да что? Да зачем? Поэтому и решили осматривать место происшествия с утра пораньше, когда в корпусе никого нет. Что ж, логично!»

Здесь, у ажурных воротец, которые как бы отгораживают собственно зону монастыря от учебной, его уже ждали.

«Коллеги», как насмешливо определил он своих товарищей по этому делу, сиротливо жались у забора.

Поздоровались. Мглистое утро не располагало к особенной любезности. Так что Юрков разразился недовольной тирадой в адрес тех, кто их собрал: