Связь через Зальцбург

Один прощальный взгляд на свое жилье... Он прихватил пару книг в дорогу (одна - "Взлет и падение Третьего рейха", вторая - "Последняя битва"). Потом выписал чек и написал короткую записку для миссис Пиокари ("Положите что-нибудь съедобное в морозилку", добавил он постскриптум, вспомнив пустоту, которой встретил его родной кров во вторник ночью). Вот и все. Не считая вороха нераспечатанной корреспонденции, склпившейся за прошлую неделю. Два приглашения на свадьбу от людей, которых он едва знал; приглашение на уикенд в Аспен от девушки, которая ему не нравилась; несколько приглашений на коктейль от знакомых, договоренность в стиле "сейчас или никогда"; обычные призывы на обед при смокинге от хозяек, подыскивавших пару лишней даме. Кроме того, свежие счета, два дружеских письма, а также собственный список дел. Это он сложил в конверт, адресованный своей секретарше в "Стронг, Мюллер, Николсон и Ходж", виесте с короткой запиской. Она сама разберется. Что до остального - синдром холостяка, мрачно сострил он. Что ж, есть только один способ избавиться от всего этого прежде, чем тебя всерьез поддели на крючок. Он сгреб весь ворох и отправил в мусорную корзинку.

11

Под легким бризом поверхность воды подернулась рябью, искорками проблескивавшей на раннем утреннем солнце. Несколько истовых яхтстменов вели свои суденышки от маленькой якорной стоянки вдоль левого берега, используя час завтрака для приятной морской прогулки. Билл Мэтисон, ещё не начавший распаковывать свои вещи, стоял в номере отеля у окна, выходившего на Уто Квэй с длинной чередой маленьких заливов и купален, остро завидуя этим парням, умевшим поставить парус по ветру и лавировать, не подходя к опасному краю озера. Впрочем, некоторые маневрировали довольно рискованно, и под сильными порывами ветра позорно сдавались, с беспомощно хлопающими, обвисшими парусами. Чудесные забавы, подумал он, и всего в десяти минутах от твоего офиса.

И вспомнил, что нужно связаться с цюрихским отделением "Ньюхарта и Морриса", как только с завтраком будет покончено. Возможно, ему следовало подождать девяти утра и сообщить мисс Фрейтаг о своем возвращении из Нью-Йорка, предоставив ей возможность встретить его во всеоружии, за содержавшимся в безупречном порядке рабочим столом. Собственно, из его последних передвижений ей было известно только о полете в Нью-Йорк; когда он уезжал из Цюриха в Зальцбург в прошлое воскресенье, времени до вылета из Клотена оставалось так мало, что он не успел никому сообщить о своих намерениях. Собственно, он и не собирался оставлять такое сообщение; ему не было необходимости извещать кого-то об этом. Вспоминая холодный прием на прошлой неделе, он мог предположить, что никто не соскучится, если он не появится утром в понедельник. Возможно, такое холодное обращение было на совести Йетса, хотя сам Йетс был искренне приветлив при встрече с Мэтисоном.

- О, Билл, рад вас видеть! Как жаль, что я так спешу.

Сердечное рукопожатие, похлопывание по плечу, открытая сияющая улыбка на крупном красивом лице. Таков был Йетс, добродушный старина Йетс, сообразительный Йетс... Где же этот сукин сын?

К половине девятого Мэтисон побрился и принял душ. он переоделся и выпил кофе; яхты снова собрались у берега. Возможно, облака, перетекающие через горы, означали для яхтсменов что-то особое. Или пришло время, когда открываются офисы. Возможно, уже вполне прилично позвонить мисс Фрейтаг.

Она была на месте и так расстроена, что едва ворочала языком. На его вопросы она отвечала односложно; предупредил ли её мистер Ньюхарт из Нью-Йорка, что он возвращается в Цюрих? Да. Приедет ли сегодня миссис Конвей? Заказала ли она гостиницу для миссис Конвей? Давал ли мистер Йетс о себе знать?

- Да, - и тут она сломалась и зарыдала. - Кошмарные новости, выговорила она сквозь слезы. - Он мертв. Он... он...

Мертв? Йетс мертв?

- Я немедленно буду у вас.

- Я должна пойти опознать тело. Ох, мистер Мэтисон, я просто не могу...

- Я сейчас буду у вас. Ждите меня.

Офис "Ньюхарт и Моррис" был в восьми минутах ходьбы спокойным шагом от гостиницы. Мэтисон уложился в пять, срезав приличный кусок благодаря тому, что направился от берега озера напрямик через пару кварталов, и вышел на ожиленную улицу делового центра, идущую почти параллельно берегу. Ему пришлось преодолеть поток транспорта и свирепый порыв ветра, срывающий шляпы с голов, хлопающий ставнями, рвущий навесы, и даже разбивший прикрытое окно, швырнув в него сорванную вывеску. К тому моменту, когда Мэтисон добрался до маленького сквера, окруженного симпатичными магазинчиками и конторами, меньше чем в двухстах ярдах от разбитого окна, шквал улегся. Он поднялся по лестнице на второй этаж над солидной аптекой, полированные прилавки которой за восемьдесят лет существования никогда не оскверняли мороженое или бигуди. Лестница представляла собой более короткий путь, чем лифт, которого ждать не дождаться; точно так же, как пройти пешком оказалось быстрей, чем вызывать по телефону такси, а потом нервно поглядывать на часы...