Связанные судьбы

– Сюда мог зайти и не я, – сказал наконец блакориец. – Вы бы пощадили ее имя, милорд.

Герцог усмехнулся, достал сигарету, закурил.

– Вы не вовремя явились, барон. Не делайте так впредь, иначе мне придется убедить вас по-другому.

– Мальчишка, – беззлобно хмыкнул фон Съедентент, оставив почтительный тон, – эгоистичный мальчишка. – Люк глянул на него с изумлением, нахмурился. – Во всем так. Сначала делаешь, потом думаешь. В драке ты даже коснуться меня не успеешь. Говорю прямо: даже простой девке надо задирать юбки с умом. А Марина не девка. Она принцесса дома Рудлог с кровью Красного, руку которой сочли бы за честь получить в любом королевстве мира. Думай о ней, а не о себе. Разберись со своими долгами и совестью и тогда уже открывайся ей.

– А вы, барон, при ней нянюшкой? – Люк недобро посмотрел на собеседника, покрутил головой, словно разминаясь.

– Не хами, – предупредил его Мартин. – Я тебе дам один шанс, Дармоншир. Запомни: к ней – со всем уважением. Напортачишь – я сделаю так, что она о тебе и не вспомнит.

– Вы так добры, барон, – с издевкой произнес Люк, – а я нет. Я вам шанса не дам.

Фон Съедентент покачал головой и вышел из беседки. Слишком давно у него было так же, когда чувства заглушали и разум, и долг. И, наверное, уже не будет.

Марину он нашел в кругу танцующих. Извинился перед ее партнером, перехватил в танце.

Глаза у нее были совершенно шальные, темные.

– Не подрались? – спросила она со смешком.

– А тебе хотелось бы этого? – спросил Мартин, улыбаясь в ответ.

– Нет, – сказала она с пьяной уверенностью, – нет. Я бы хотела, чтобы вы подружились.

– Это вряд ли, – заверил ее барон. Она печально вздохнула, оступилась. – Пойдем-ка домой, принцесса, пока ты не заснула прямо во время фигуры.

– Домой так домой, – согласилась она покорно, следуя за ним вниз по лестнице. Внизу засмеялась как-то нервно, обняла спутника, уткнувшись лицом в его плечо. – Все так хорошо, Мартин.

– Пусть у тебя будет еще лучше, – произнес он тихо уже в ее гостиной. Поцеловал в щеку, протянул руку и снял с платья измятый, осыпавшийся цветок эдельвейса.

Суббота, Лаунвайт

Утром в субботу его новоявленная светлость Лукас Дармоншир проснулся в превосходном настроении. Вчерашний бал, обещавший стать скучнейшим мероприятием и пафосным антуражем для публичного заклеймения его титулом, внезапно оказался напряженным и увлекательным.

Впрочем, таковым было все, что имело отношение к Марине.

Пальцы его чуть дрогнули: он вспомнил отзывчивое тело под собой, упругие бедра в тонком шелке чулок, ее пальцы в своих волосах, ее губы – и улыбнулся широко, закинул руки за голову.

Их взаимная игра. Захватывающая, острая. Может ли что-то сравниться с ней?

Удивительно, но Люк получал удовольствие, просто прикасаясь к Марине, узнавая ее. Это казалось таким же нужным, как и сделать ее своей, и уже после своего вопроса он понял, что не так все будет и не здесь. Но не мог удержаться, чтобы не позволить себе побыть с ней еще немного.

Вчера, на балу, он увидел ее издалека – и сразу узнал. По светлым волосам, по линии плеч, по немного нервным движениям тела. Хотя нет, всё не то. Сначала он забеспокоился, как охотничий пес, взявший след, ощутил тревогу, начал оглядывать зал – и тут же увидел ее со спины. Марина, тонкая, прямая, стояла с бокалом шампанского и о чем-то разговаривала со своим спутником.

Ее затылок и спину он узнал бы среди тысяч других.

Нет, он пытался сдержать слово, данное Инландеру. Не показывать свой интерес, не подходить к ней, чтобы не привлекать внимание Луциуса. Не смотреть лишний раз. Стоически принимал вежливые поздравления от людей, которых не знал и которые чествовали не его, а герцогский титул. Даже успел поработать над загадкой поставленного кем-то и спасшего ему жизнь щита – пригласил на танец придворного мага Инландеров, пофлиртовал с ней немного, поинтересовался, может ли на нем стоять защита, и получил ответ. Никакого щита на нем не имеется. Поблагодарил, рассыпался в комплиментах, покаялся в ответ на ироничный упрек волшебницы в том, что использует бал для консультаций. И твердо решил отойти в королевскую ложу и при первой же возможности сбежать.

Будто он был в состоянии удержаться.

Кровь уже гнала по венам азарт и адреналин. Как украсть у всех на глазах драгоценную вещь? Как подойти к принцессе, коснуться ее, чтобы не вызвать никаких подозрений?

Голос разума твердил, что не нужно, что это опасно, что он рискует – а когда он боялся риска? Особенно ради такой награды… да. И даже нотации барона, которого так и не удалось разозлить и который живо напомнил интонациями выговоры его покойного деда, не испортили эту ночь.