Связанные судьбы

Четери долго летел к границе с Йеллоувинем, к Белым горам, оставляя под брюхом бесконечные дюны, мелькающие пустые города, пустынную Тафию, свой возрождающийся дом далеко справа от нее. Он следовал вдоль изгибов русла реки Неру, вспоминая, как плескала она синью и прохладой, как к берегам пастухи сгоняли стада овец, как дымились костры на полях вокруг. Сколько деревень стояло тут, сколько людей жило. Зов воды, ощущаемый всем телом, становился все сильнее, пока дракон не достиг Белого озера. И в вечернем сумраке закружился над толщей воды, заполнившей каменную чашу на двадцатую часть, чувствуя почти священный трепет. Как? Когда? Кто смог призвать подземную водную жилу, ушедшую в толщу породы полтысячелетия назад? Жи́ла и сейчас играла в центре прозрачной глади, вскипая бурунами, разворачиваясь водоворотами и уходя крутым горбиком течения к высокому берегу.

Четери спустился, перекинулся, чувствуя всю мощь огромного оживающего озера, сбежал по крутому склону к медленно поднимающейся воде. Любой другой водоем давно бы уже заполнился и переполнился, но Белое море недаром было крупнейшим на континенте. Еще несколько недель – и вода коснется краев чаши, перельется потоком в русло Неру и погонит песок стеной к морю, оживляя пустыню на несколько сот метров по обе стороны от берегов. Для Песков это мало, но по сравнению с тем, что у них есть сейчас, это очень много. Истаил перестанет задыхаться от наплыва людей, и можно будет постепенно очищать от песка и заселять города, стоящие на реке.

Мастер клинков присел, коснулся рукой воды – набежавшая волна поцеловала его ладонь, озеро вздохнуло влажным ветром, принесшим тоску и любовь. Что-то знакомое почудилось ему в этом порыве, что-то отчаянное. Наклонился к воде – и вздрогнул. Из темной воды на него смотрела девушка, прозрачная, словно сотканная из тускло светящихся лазурью струй. Ног у нее не было, как и тела, – только лицо, плечи, руки и изгибающиеся призрачными потоками волосы, поднимающиеся к поверхности.

– Света?

Дракон протянул ладонь, и она снизу тоже потянулась к нему ладошкой – поверхность от его прикосновения дрогнула, пошла кругами, и девушка исчезла, словно и не было ее.

– Света, – позвал он растерянно. Прыгнул в воду, сразу уйдя с головой, нырнул глубже, оглядываясь, чувствуя, что сходит с ума. Ничего, только темная вода вокруг.

«Светлана!»

Прохладные ладони коснулись плеч, провели по волосам, сзади прижалось тонкое тело – Четери обернулся, пытаясь поймать, но там никого не было. Никого. Морок какой-то? Великая мать, что это?

«Сам, – прошелестел в его голове тихий голос, – не могу, сын мой, сам. Благословляю тебя женщиной твоей».

Чет вынырнул, откинул мокрые пряди назад – и пальцы наткнулись на тонкий тяжелый Ключ, вплетенный в волосы. Он несколько секунд тупо смотрел на него, перебирая ногами в холодной воде, затем поплыл к берегу, подтянулся, забрался на камень и, перекинувшись, взлетел.

Ему не нужна сила Владыки; он тот, кто он есть, – воин, учитель, мужчина. Ему просто нужно убедиться, что с его Светланой все в порядке.

Но у самых Милокардер, встающих холодными пиками под звездным ночным небом, Мастера остановил Зов Нории. И Чет, не смея сопротивляться, полетел обратно в Истаил.

* * *

Ангелина Рудлог в эту ночь не спала. Она стояла у окна, глядя на гаснущие огни города, гладила пальцами тонкое кружево резьбы на ставнях, не чувствуя ничего, и слушала шелест ветра в кронах деревьев. Ей казалось, что и она сама – этот едва слышный шепот ночи, не имеющий ни опоры, ни цели, отголосок какой-то далекой и мощной стихии, ее последний выдох.

Сколько ночей она провела у этого окна с тех пор, как ее вернули сюда? Пять? Десять? Каждая была вечностью. Темнота не давала ей сна, и принцесса все ждала чего-то, что либо возродит ее, либо убьет окончательно. Сил больше не осталось. Ани послушно ела, после того как Суреза со слезами умоляла не отказываться от пищи, пила, общалась с нани-шар, которые заглядывали к ней ежедневно, – девчонки хохотали, болтали, удивлялись ее новой внешности, читали вслух по новым учебникам – плохо, медленно, но читали, – просили шеен-шари снова начать уроки. Ани кивала, соглашаясь, и забывала про обещания. Она плавала, ходила в купальню, гуляла. Тело крепло, а дух все слабел, не оставляя сил бороться. Но ей было все равно.

В холле покоев грохнула дверь, что-то пискнула Суреза – Ани с усилием повернула голову, слушая тяжелые шаги, видя, как поворачивается дверная ручка. Она знала, зачем он пришел, и была даже рада этому. Что угодно, только не та удушливая пустота, в которую она превратилась.

– Не двигайся, – прорычал Владыка. Глаза его мерцали безумным багрянцем.

Ани и не собиралась мешать ему. Отвернулась, затихла, слушая, как он подходит к ней. Покорно подняла руки, позволяя снять длинную сорочку. Ждала, пока дракон раздевался, чувствуя теплый ветерок на своей груди и животе и острые края резьбы под пальцами.