Свиданье с Богом у огня. Разговоры о жизни, любви и самом важном

Саня умна, иронична, начитанна, хорошо пишет что по-русски, что по-английски, носит очки, любит Вуди Аллена за фильм «Полночь в Париже» и нисколько этого не стесняется, хотя, как всем известно, Вуди Аллена положено любить не за это простое и легкое кино, а вовсе за умное и сложное. Еще она весело управляется на кухне, хотя, в общем, ленива, и таких песочных печений, как у нее, я больше нигде не едала.

В общем, с Саней дружить интересно.

Помнится, мы с ней сошлись на любви к Рэю Брэдбери и даже несколько дискутировали, фантаст он или все же не фантаст, и чувствовали себя интеллектуалками, «пробегаясь» по названиям и смакуя полюбившиеся эпизоды.

А еще мне страшно нравится, как она одевается, просто ужасно нравится! Мальчикам этого не понять, а девочки наверняка точно знают, о чем я говорю.

Мальчики – не важно, сколько им лет, двенадцать, двадцать, сорок пять или семьдесят два, – всегда видят картинку, так сказать, в целом. И она, картинка, им или нравится или не нравится. Рассматривать детали, смаковать их, прикидывать сочетания, вдумчиво обводить взором каждый отдельно взятый нюанс под силу только девочкам.

У Сани все получается очень ловко – и детали с нюансами, и картинка в целом складывается отменная. Саня идеально сочетает смокинг с клетчатой рубахой и безразмерными джинсами, черный рюкзак в мелкий цветочек, кеды и галстук, а сверху какой-нибудь дикий шарф, так отлично!..

У меня все гораздо сложнее.

Ставши взрослой тетенькой, я кое-как приспособилась к себе и своему внешнему виду, сорок первому размеру обуви и не-скажу-какому размеру бюста, который не лезет ни в одну дизайнерскую итальянскую блузочку, к близорукости и к тому, что без очков я моментально теряю направление движения и щурюсь, как крот, которого внезапно выволокли из-под земли на яркое солнце. И еще к ста восьмидесяти сантиметрам роста приспособилась я, и к тому, что юбку купить на все эти сантиметры в обычном магазине невозможно, и точка! Нету таких юбок. Не шьют их.

В детстве бабушка то и дело «расставляла» мне школьную форму и «отпускала» подол, опять же из-за бюста и роста, и не было ничего более унизительного, чем эта самая форма с клиньями другого цвета под мышками! А обувь!.. Этот чертов сорок первый размер и сейчас большая редкость, а тридцать лет назад его просто не существовало в природе, и я помню, как однажды приплюхала в школу в папиных сандалиях, а что было делать, если надеть нечего, в прямом смысле нечего, нечего вообще?! И помню, как веселились соученики, мой вид доставлял им искреннее, жизнерадостное первобытное удовольствие, а мне никакого. Одно сплошное горе и отчаяние.

Короче говоря, одеваться, чтобы было «красиво и модно», я так и не научилась. Говорят же, что этому искусству следует учиться с детства, а Саня, моя подруга, видимо, с ним родилась, что ли!..

И тут еще все на меня насели – и глянцевые журналы, и телевизионные деятели искусств «от моды», они на всех нас насели!.. По их мнению, выходит, что мы, девочки, должны одеваться как-то так, чтобы все время «соответствовать», чтоб каждую минуту «во всеоружии», как бы приготовляя себя каждый миг к тому, что из-за угла может выглянуть прекрасный принц, а мы уж готовы – «во всеоружии», стало быть, – немедленно соблазнить принца своим видом. Нужен он, не нужен, принц-то, это вопрос двадцатый!.. Главное, что мы готовы – в туфлях на шпильке, в платье шикарном, в прическе сложной и в раскрасе боевом!..

Мы с Саней даже как-то это обсудили.

Нет, а что происходит-то?.. С чего все вдруг взяли, что женщина должна выглядеть таким образом, как будто она сию минуту готова… отдаться, что ли?.. Нет, из журналов и телевизора это звучит как-то более поэтично, вроде «заворожить», «покорить», «одарить собой», но в сухом остатке что мы имеем?..

Имеем мы следующее.