Свиданье с Богом у огня. Разговоры о жизни, любви и самом важном

Не будет отпуска, не поедем в отпуск!.. Ну и ладно, ну и наплевать, мы уж привыкли без этого отпуска, подумаешь!.. Дети, перестаньте сопеть и отводить глаза, взбодритесь и немедленно подтвердите, что вам тоже наплевать, поедем или не поедем, что вы взрослые и умные, все понимаете!.. Да-а-а, тянули дети на разные голоса, сопя и отводя глаза, не поедем, ну и ладно. Младший, кажется, собирался зарыдать, а старший, напротив, усмехался горькой байроновской усмешкой.

…Сейчас кажется, что все это было не с нами.

И вдруг решилось – едем в Саратов!.. Там свадьба у детей друзей наших друзей. Наши друзья едут на свадьбу и приглашают нас с собой, и мы едем с ними!.. Ура, мы едем в Саратов! Кажется, дней на пять, а то и на все шесть – вечность! Дети немедленно стали прилежными мальчиками и надеждой и опорой семьи. Они немедленно помчались в магазин, приволокли по жаре ящик нарзана и распихали бутылки по полкам в холодильнике. После чего вытащили рюкзаки, осмотрели их со всех сторон – рюкзаки как рюкзаки, но осматривать их перед отпуском обязательно, это необходимо, – и заныли, что им нужны новые плавательные трусы, плавательные очки и плавательное еще что-то. Там, в Саратове, Волга-река, и они будут в ней плавать даже и во время свадьбы детей друзей наших друзей. На свадьбу им наплевать, а на Волгу нет!..

«Мам, а вторые джинсы брать, как ты думаешь?.. Мам, а полотенца повезем или нам там дадут?.. Мам, а что лучше – кеды или сандалии?..»

И жара, жара, и солнце вовсю, и жалюзи на окнах спущены, и свет от них полосатый, летний, горячий, и паркет там, где лежит полоска солнца, тоже горячий!..

«Мам, а ты корзину для пикника собирать будешь?..» Ну, чтоб жареная курица, картошка в мундире, яйца вкрутую, огурцы, помидоры и свежий черный хлеб. Выражается немедленная готовность бежать по жаре в магазин за хлебом и курицей – чтобы это уже все было как гарантия того, что мы едем. Выражается готовность доставать из кладовой корзину. Выражается готовность делать все, что угодно, лишь бы ничего не сорвалось и не отменилось.

И, конечно, все сорвалось и отменилось.

В самый последний-распоследний момент.

Я не смогла – важная встреча, не перенести, не подвинуть. Даже Женька кое-как договорился со всемогущим отделом кадров, и отпуск ему подписали, несмотря на то что все сроки он профукал! А я… всех подвела.

Нет, они понимают, что встреча важная. Нет, они знают, что такие встречи назначаются редко и мне она гораздо нужнее, чем человеку, который ее назначил. Нет, они стараются не огорчаться, но, черт побери, опять?! Тим, убери с лестницы свой рюкзак, чтобы он тут никому не мозолил глаза, и новые плавательные трусы убери тоже, кому они теперь нужны?!

День, когда друзья уехали без нас в Саратов, – окончательно и бесповоротно уехали они! – прошел плохо. Совсем плохо он прошел.

И тогда моя сестра Инка все придумала заново.

У меня уже не было ни сил, ни фантазии, ни веры. Я сдалась.

– Значит, так, – сказала Инка. – Полетим в Калининград, бывший Кенигсберг, на море.

В этом самом Кенигсберге прошла наша с Инкой «далекая юность», кажется, именно так принято говорить о юности, хотя мне и по сию пору кажется, что ничего она не далекая, а, напротив, близкая!.. В первый раз мы поехали туда в свадебное путешествие – молодожены, то есть мы тогда еще с молодым, а нынче уже старым мужем, Инка с подругой Надеждой, брат молодого (нынче старого), а там нас поджидали свекровь, еще какие-то родственники, соседи! Для молодых, то есть для нас, были куплены путевки в пансионат, откуда мы очень быстро смылись к свекрови: в пансионате нечего было есть и очень строго следили за нашей с молодым нравственностью. На ночь мы сдвигали две узенькие студенческие кроватки, чтобы было удобней не то чтоб резвиться, резвиться на них все равно было нельзя, но хотя бы как-то осязать друг друга, а утром являлась администраторша с проверкой, ругала нас на чем свет стоит и заставляла кроватки раздвигать. Мы пораздвигали дня три, а потом смылись. С тех пор дважды в год мы перлись в Калининград, и все время разными компаниями, а когда родился Мишка, то и с Мишкой, и с нашими родителями, и свекровь всех принимала, размещала и устраивала, варила картошку, жарила мясо, пекла клубничный рулет – я так и не научилась печь клубничный рулет, а свекровь умерла, и спросить теперь не у кого.

Полетим по очереди, распорядилась Инка. Сначала мы, а вы сидите с нашими собаками, а потом вы, а мы возвращаемся к собакам. И там у нас будет один общий день – когда вы прилетите, а мы еще не улетим, собаки как-нибудь денек перебьются. По срокам все получается, если тут, в Москве, что-нибудь случится, всегда можно быстро вернуться, лететь всего ничего.