Свиданье с Богом у огня. Разговоры о жизни, любви и самом важном

И вот, у них враги. Вселенная ополчилась против них, чтобы растоптать их любовь – ни больше ни меньше. Им отчаянно завидуют – их молодости, красоте, успеху, дочурке и, главное, их любви! Весь мир устремил на них недоброжелательные взоры с единственной целью – стереть с лица земли, заставить страдать, погубить, довести до разлуки. Они борются, но!.. В театре наушники и шпионы доносят главному режиссеру подробности их любви, режиссер люто завидует и лишает их главных ролей. Этому режиссеру восьмой десяток, он чрезвычайно знаменит, чертовски ироничен, чудовищно умен, но – не может себя сдержать, пакостит этим, которым по двадцать семь и они уже снялись в трех концептуальных фильмах. Один из них даже показали по ТВ в ночь со вторника на среду, большой успех. В кино завистники и ревнивцы выкидывают их из кастингов – завидуют любви – и не дают работы по мере таланта. На вечеринках на нем всегда виснет пара-тройка красавиц, задавшихся целью их разлучить и разрушить любовь. Ему на почту приходит в день по полдюжине подметных писем, компрометирующих любимую.

…Как жить?!

Ребята, блею я, когда в очередной раз за очередным кофе они рассказывают мне о происках злодеев, может, дело не в любви и зависти, а в том, что вы оба то и дело в истерических припадках и с вами просто очень… неудобно, неловко? Не только режиссерам и кастинг-директорам, но и коллегам, подругам, соседям, продавщицам, няням дочурки, которых сменился уже десяток? Может, нужно как-то… в рамочках? Ну, если и ролей хочется, и работы интересной, и в выходные с друзьями на шашлыки? Может, хоть там, на шашлыках, стоит воздержаться и не вовлекать присутствующих в сверхвысокие бешеные эмоции, ваши личные? Ведь они у нас у всех, эмоции-то, но мы как-то стараемся вести себя прилично.

Впрочем, я понимаю – вести себя прилично очень скучно. Тихо растить свой сад – вообще долгая и трудная работа. Р-р-разметать все гораздо прикольней!..

И враги тут ни при чем. Нет никаких врагов.

Новые золушки

Вот молодой корреспондент. Он приехал ко мне домой – семь верст до небес, и все лесом. Он нервничает – обратно ехать опять семь верст до небес, и все в пробках. Он спешит – материал горит, дым валит. Он начинает с золушек – с чего еще ему начинать, он точно знает, кто это такие, и он решительно не знает, кто я.

– Татьяна, – говорит он и облизывает сухие от взвинченности и спешки губы. – Вот вы все время пишете про золушек! Почему вы все время пишете о золушках?!

…Не знаю, что ответить, и тоже начинаю нервничать и потеть. Признаться, что не пишу я ни о каких золушках?..

Итак, есть схема. Всеобщим достоянием на века ее сделал Шарль Перро, хотя и до него она вполне себе прекрасно существовала, например, в балладах о храбрых рыцарях и несчастных красавицах. Вот она – несчастное создание в силу ряда причин. Она должна быть бедной, обиженной, падчерицей, нищенкой, в общем, котенок-сирота. Вот он – благородный, храбрый, на коне, в плаще, с гитарой и шпагой, в сапогах-скороходах, на ковре-самолете. В общем, победительный мужчина. Они встречаются – на балу, на охоте, на болоте. Они влюбляются друг в друга. Окружающие строят им козни и пытаются помешать их любви осуществиться. Летают нетопыри. После некоторых испытаний влюбленные соединяются. Золушка становится принцессой. Играет оркестр.

Ничего не забыла? Все детали на месте?..

Ну да, вроде все на месте.

Что же, черт возьми, в этой схеме такого, что не дает нам, читателям и писателям, покоя уже некоторое количество столетий?! Что так берет за душу? Награда нашла героя? Золушка после страданий получила дворец, кучера с каретой и целый шкаф с платьями вместо одного предательского платья, которое растаяло в полночь заодно с кучером и каретой?.. Добро восторжествовало, зло наказано, то есть мачеха и сестры не получили штампа в паспорте «ж. п-ца» – жена принца?.. Утверждены некие стандарты красоты, что ли?.. Ножка должна быть маленькой-маленькой, а душа огромной-огромной?

Что?.. Что?!

Почему любая – подчеркиваю, любая! – история о счастливой любви без надрыва, психопатии и попыток суицида непременно называется «историей Золушки»?! Мало ли историй и схем, где награда находит героя, а все ж именно Золушка застит нам глаза. Именно она – устойчивый и понятный образ, скажешь Золушка, и ничего не нужно ни добавлять, ни объяснять. Сразу ясно – хорошая девушка пропадала ни за грош, но появился принц, все оценил и понял, спас, теперь она больше не пропадает, а, напротив, процветает во дворце с конем и кучером.

Так что в основе восторга-то? Что хорошая или что во дворце? Тут стоит задуматься, и бедному корреспонденту никуда не деться – придется ждать, покуда я задумаюсь.