Свидание под дождем

– Ну что ж поделать, ошибка у нас вышла, но мы готовы ее исправить и вновь повторить конкурс! – бодро возвысил голос Мальтизен. – И вам опять даем шанс!

– А если я не пройду в этот раз конкурс?

– Вы, если хотите, госпожа Лапиади, можете на нас в суд подать, ваше право, – с удовлетворением ответил собеседник Зои. – Только толку-то, трудовое законодательство мы не нарушаем… И, потом, я слышал, вам нельзя нервничать.

Зоя вздрогнула, трубка едва не выскользнула из ее ладони. «Знает, – подумала она. – Но откуда?!»

– Мне можно нервничать, – возразила девушка. – Я абсолютно здорова, и я… и у меня нет никаких противопоказаний для работы в балете. Остальное все слухи. Вы на что намекаете?

Мальтизен молчал.

«С ними же невозможно бороться… Формально уж точно к ним не придерешься, – лихорадочно размышляла Зоя, подразумевая под «ними» дирекцию театра. – И в суд я не пойду, да и как ко мне потом будут относиться, к сутяжнице, в нашем закрытом театральном мирке?»

– Я знаю, что произошло, отчего такие перемены, – Зоя нашла в себе силы продолжить разговор. – Вы говорили с Глебом Потоцким, да, Сергей Эдуардович? Это он вам сказал – про меня…

– Глеб с великим уважением к вам относится, госпожа Лапиади. И любовью. Надеюсь, у вас с ним все будет замечательно – и семья счастливая, и ребеночек прекрасный… – запел Мальтизен.

– Да не будет никакого ребеночка! – рявкнула Зоя. – И с Глебом мы расстались! Я не сбираюсь рожать! Вы понимаете – я не собираюсь рожать…

– А жаль. Это я уж от себя лично говорю, – неожиданно жестко проговорил помреж. – Никакое искусство не стоит подобных жертв… Впрочем, это к делу отношения не имеет. Милости просим вас на следующий конкурсный отбор. Хотя, скажу по секрету, приедет Рина Остудина из Америки. Побыла там и решила, что на родине лучше. Остудина просто гениальная танцовщица, гениальная…

Зоя положила трубку на «базу».

Продолжать разговор с Мальтизеном уже не имело смысла. Тот достаточно набросал намеков. Зою в театр не берут – там каким-то образом узнали о ее беременности, а в повторном конкурсе, скорее всего, победит та самая легендарная Остудина.

Нет смысла возмущаться, сопротивляться, грозить судом, надеяться на то, что вдруг случится чудо и в конкурсе опять победит она, Зоя, а не та самая выскочка Остудина…

Зоя некоторое время стояла, пытаясь успокоиться, и ей почти это удалось. Она решила позвонить Глебу. В самом деле, только он один знал о ее беременности… Правда, еще и Нина, но Нина не в счет!

– Алло… Зоя? Ты с ума сошла, так рано, – сонным голосом отозвался в телефонной трубке Глеб. – Я вчера в четвертом часу лег. Послушай, у меня открытие выставки идет, первые дни, столько дел…

– Это ты Мальтизену сообщил?

Глеб помолчал, потом спросил осторожно:

– О чем?

– Господи, ну о том, что я жду ребенка…

– Зоя, а разве твои работодатели не должны об этом знать, тебе же на сцене выступать? Ты собиралась скрыть свое положение?

– Да я не собираюсь рожать!!!

– Это твое дело, твой выбор. Ты несешь за него ответственность. Я свою позицию насчет детей озвучивал. Но тебе было плевать на мои слова. И на руководство театра тебе тоже плевать, мало ли как они там потом свои спектакли будут проводить, когда одна из танцовщиц беременная… Тебе на всех плевать, ты думаешь, тебе все обязаны, все должны идти навстречу. Ты и на договоренности со мной наплевала… Ты даже не позвонила мне, не поздравила с открытием моей галереи!

– Это ты эгоист! – Зою даже затрясло от злости. – Зачем ты это сделал, зачем рассказал все Мальтизену? Хотя я знаю – зачем, ты решил мне отомстить. Отомстить за то, что я отказалась танцевать в твоей галерее… Но я же тебе с самого начала не обещала этого! Ты словно не слышал меня!

– Зоя, моя галерея – это дело всей моей жизни, это мой ребенок, по сути! – Глеб тоже стал срываться на крик.

– Ты убил меня, ты просто убил меня, ты это понимаешь?! У меня теперь ничего нет, ничего, абсолютно ничего! Моей карьере – крах, моим мечтам – крах. Ты ничего не потерял, а я потеряла все!

Сказав это, Зоя отшвырнула от себя телефон. Обычно, благодаря балетной выдержке и готовности терпеть все, даже боль, Зоя умела держать свои эмоции в руках.

Но сейчас с девушкой происходило что-то странное, страшное. Гнев и отчаяние терзали ее с такой силой, что Зоя просто места себе не могла найти. Метнулась к одной стене, потом к другой. Словно неведомая сила швыряла ее из стороны в сторону.

Она выскочила на балкон, чтобы отдышаться, перегнулась через перила. Вдруг вспомнила, как они с Глебом стояли на крыше его дома, а палантин, что был на ее плечах, сорвало ветром, и он поднялся вверх. Ввысь. Замер, а затем черной тенью полетел дальше, куда-то к центру города. В тот момент у Зои возникло странное ощущение – словно это ее саму подхватило воздушной волной, и она полетела куда-то.