Свидание у алтаря

Он шагнул обратно, но Сара остановила его.

— Стойте. — Бен повернулся, выжидающе подняв брови. — Пожалуйста, скажите мне, что герцог — хороший стрелок.

Впервые за все это время она увидела на лице лорда Бена улыбку, похожую на улыбку его брата.

— Вы не должны волноваться. Он за пятнадцать шагов перешибает ножку бокала. Все будет в порядке. Если бы я думал, что может случиться беда, то приехал бы в экипаже, чтобы увезти раненого.

Сара не разделяла его уверенности, но кивнула, с облегчением узнав, что герцог знаком с оружием не понаслышке.

Лорд Бен подошел к центру лужайки и стал возле доктора.

— Теперь вас устраивает положение коляски, милорд?

Ровингтон кивнул.

Выступив вперед, лорд Бен сказал:

— Я сосчитаю до пяти, а затем произнесу слово «огонь». До этого момента никто не должен разрядить свое оружие. Условия ясны?

И лорд Ровингтон, и герцог кивнули в знак того, что все поняли. Гэвин был всецело поглощен происходящим. Все его внимание было сосредоточено на противнике. Сара перевела взгляд на Ровингтона, желая увидеть его глазами герцога. Она смотрела на него пристально, не отводя глаз.

Оба противника заняли позы. Пистолеты в их руках были направлены дулами в землю.

— Вы готовы, лорд Ровингтон? — спросил лорд Бен.

Ровингтон кивнул, как показалось Саре, не совсем уверенно. И в самом деле, он побледнел как полотно.

— Ваша светлость? — повернулся к герцогу лорд Бен.

Гэвин кивнул.

— Очень хорошо, — сказал лорд Бен. — Готовьтесь!

Он секунду подождал, а затем начал считать:

— Один… два…

Он не успел сказать «три», как Сара заметила легкое движение со стороны Ровингтона. Инстинктивно, натренированным взглядом актрисы, привыкшей замечать движения всех находящихся на сцене, она увидела, что он собирается выстрелить раньше команды.

— Гэвин! — предупреждающе крикнула она за долю секунды до того, как в воздухе прозвучал выстрел лорда Ровингтона.

Глава шестнадцатая

Крик Сары спас Гэвину жизнь. Ее тревожное «Гэвин!» нарушило его сосредоточенность, и он вздрогнул — движение было едва заметным, но решающим.

Ров целился в сердце. Гэвин мог бы быть ранен смертельно.

Но поскольку он повернулся к Саре, пуля прошла левее, через мышцу руки. Гэвин почувствовал, как, обжигая, она вышла с другой стороны.

После нескольких секунд ошеломляющей тишины Бен крикнул:

— Убийца!

По неодобрительным лицам секунданта и свидетеля было видно, что они согласны с обвинением. Сара соскочила с сиденья фаэтона и была готова бежать на луг. Бен поймал ее и усадил на место.

— Стойте, — сказал он. — Сейчас черед его светлости стрелять.

Гэвин указал ей на пистолет.

— Со мной все в порядке, — заверил он.

Она поглядела на него, не веря. Да и как она могла поверить? Рука его, как и все свежие раны, истекала кровью. По рубашке расползалось красное пятно, отчего рана казалась более серьезной, чем была на самом деле.

Гэвин повернулся к Ровингтону, который, казалось, был готов упасть в обморок. Теперь был черед Гэвина, и они оба это знали. Ровингтон не более чем легкая мишень, если Гэвин захочет смотреть на него таким образом, что он и сделал.

Этот человек, которого он считал когда-то своим лучшим другом, не только был готов разрушить все, чего удалось добиться Гэвину в политике, но и попытался его убить, а кроме того, вероятно, планировал его опозорить. Этот человек был бесчестен.

Но все же, если не принимать во внимание моментального удовлетворения, пустить в пулю в Рова означало вызвать к нему симпатию в определенных кругах. Гэвин не мог этого допустить.

Он отвел пистолет в сторону, опустил к земле и выстрелил. Этот жест символизировал презрение.

При звуке выстрела стоящий напротив Ров упал на землю, словно от удара или облегченного осознания, что он еще жив.

— Не сходите со своих отметок, — объявил Бен.

Он предостерег Сару, чтобы она подождала, пока к Гэвину подойдет врач. Секунданты подошли к Ровингтону, который поднимался на ноги.

— Ни царапины, — сообщил секундант Рова то, что было и так очевидно для всех, а затем оба секунданта вернулись к Гэвину.

— Трусливый слизняк, — произнес Бен в полный голос.

— Мне совестно за него, — согласился второй секундант так же громко. Он поклонился Гэвину.

— Ваша светлость, я надеюсь, вы простите мне мою роль в этой трагедии.

— Желаю вам в будущем мудрее выбирать себе друзей, — сказал Гэвин.

— Да, несомненно.

Услышав стук копыт, все повернулись и увидели, как Ровингтон, скача во весь опор, несется прочь.

— Если он думает, что может так же ускакать от этой бесславной истории, то он ошибается, — с отвращением сказал его секундант. — Я лично прослежу, чтобы она обошла весь город. У этого человека нет ни капли смелости.

Гэвин был доволен. Мышца руки горела, но он выздоровеет. А вот Ровингтону вряд ли удастся оправиться после этого. Его репутация испорчена безнадежно. Он должен до вечера подать в отставку с должности Председателя Комитетов, и Гэвин отправит ему письмо по этому поводу. В конце концов, кто теперь будет следовать рекомендациям и советам Рова?