Свидетель

— Простите, — с облегчением сказала я. — В данном случае пришлось отдать предпочтение своей голове. В аэропорту меня встречали те, кто похищал Валерия у клиники.

— Откуда вы могли знать? — сказал краснолицый. — Вы тогда были слепы.

— Сиддхи, — просто ответила я.

Саша с уважением взглянула на меня и отпустила мой локоть. Я тут же оказалась в окружении спецназовцев с короткими автоматами, адвоката и следователя из Следственного Комитета. Красная ярость Шиманского готова была прожечь мне череп, как лазерная пушка.

Я обернулась к нему. Нас отделяло всего полтора метра. Я нащупала в кармане шубы колье и шагнула к убийце.

— Позвольте.

— Невская, нас ждут!

Но моя шахматная партия предполагала другой ход — я уже стояла лицом к лицу с Шиманским. Он опешил.

— Дайте вашу руку, — сказала я, не обращая внимания на собственную маленькую испуганную личность, готовую зарыться под пол. По условиям игры — это не Я, я — больше.

— Зачем еще?! — ощерился он, оглядываясь по сторонам в поисках подвоха.

Я взяла его руку и вложила в нее древнее колье с увесистым рубином. Шиманский и от неожиданности дернулся и не нашелся что сказать, раздираемый желанием придушить меня тут же, при всех, и невозможностью это сделать.

— Что это?! — рявкнул продажный полицейский.

— Долг. Древняя вещь, очень дорогая. Мы в расчете, — шепнула я, считав за секунду несчастливую историю бедного жениха Соны — Прабхакара.

Его семья, по настоянию влюбленного сына вложившая все средства в огромную дакшину, так и не получила обратно вдвое больше, как это случается на деревенских свадьбах. Оставшийся ни с чем крестьянин обозлился и возопил перед старейшинами деревни о несправедливости.

Они позволили Прабхакару отобрать у отца Соны и осла, и кур, и ветхую лачугу. Но, выгнав старика с малолетними детьми на улицу, Прабхакар влезал в долги, чтобы разыскать пропавшую невесту: на прогнозы астрологов, на советы мудрецов и подсказки гадальщиков. Родители и братья корили его за разорение и отказывались помогать, а он и думать ни о чем не мог. Как же ликовал он, когда заполучил Сону! Но обещанная невеста умерла прямо на площади, истекла кровью перед костром, на котором корчился в муках ее похититель.

Вернувшись в комнату на постоялом дворе воющий от горя Прабхакар обнаружил, что все деньги, полученные от семьи ювелира, пропали. Некогда крепкий, трудолюбивый простак, а теперь нищий и больной после тяжелой раны, нанесенной мечом Матхуравы, Прабхакар возненавидел белый свет. Он мечтал вернуться в деревню с триумфом, а приковылял с позором, голодный, истощенный и еле живой.

Угрюмый, посеревший Прабхакар ходил сгорбленный от болей в животе, опираясь на клюку и, скипя зубами, ловил насмешки почти год после смерти Соны. А перед самым сезоном дождей бедняга пропал. Его нашли через день скрюченным, с искаженным от боли лицом, объеденным шакалами. Прямо у обочины дороги, ведущей к Паталипутре.

— Надеюсь, вы простите меня однажды, — пробормотала я, глядя прямо в зрачки Шиманскому. — Мне правда очень жаль.

— Шизанутая?! — с ненавистью выплюнул тот и глянул на сокровище в своей ладони. Непонимающе, но все так же жестко, исподлобья, зыркнул на меня.

На объяснения не осталось времени. Харитонов и одутловатый мужчина, оказавшийся адвокатом Морфиным, подхватили меня под руки и увлекли в охраняемую десятком спецназовцев комнату.