Свидетель

Когда Джули и Валерий, наконец, вышли из Регистрационной палаты с сертификатом в руках, позвонил Сергей.

— Лед тронулся, Михалыч, лед тронулся! Ты знаешь, Мостер-таки гениальный сукин сын!

— Не томи.

— Я не в курсе, сколько ему это стоило, но кучерявый потомок раввинов и всяческих масонов выкрутился из темы с партией фальшивки! Виртуозно! Может, китайцам заплатил… В общем, они предоставили в Следственный комитет предложение от производителя о скидке при покупке прямо с их склада мобильных телефонов и самовывозе, подтвержденное официально, заказы из нашей…тьфу, теперь не нашей базы, где указаны нормальные бренды, всю переписку с китаёзами. И сумели доказать, что это косяк хитрожопых китайцев с той стороны. Будто сами поставщики, точнее группа желтолицых товарищей решила наколоть «Дримсеть» с левой партией. Причем Мостер даже письмо с извинениями и предложением возместить убытки надыбал от их руководства, прикинь?

— Гениально, — только и смог выговорить Черкасов. Сердце мелко забилось, соскакивая с ровного ритма. — Погоди, это значит?…

— Значит, что с тебя снимают обвинение в мошенничестве, и уголовное дело будет зак-ры-то! Морфин от радости копытом бьет. Пока перепроверяет, я его опередил со звонком.

Видя, как меняется лицо ее спонсора, переключившегося на русскую речь, Джули вопросительно увеличила глаза и с нетерпением заюлила на мостовой перед шоколадно-мраморным входом в офисное здание на Квинс стрит, 33, отражаясь в тонированных панорамных окнах. Черкасов остановил ее одним жестом и отошел к паркингу одинаковых велосипедов.

— Супер. Знаешь, — сказал он Ларину, — мне кажется, тот, кто взялся меня травить, делает это не из-за бизнеса.

— Может быть. Хотя посмотри, как легко справился с проблемами Мостер! Может, у него все было заранее готово? И с момента суда тебя тербанят в прессе все меньше и меньше. Мы с Юрий Витальичем тоже обдумывали версию мести. Но кому ты насолил настолько?

Джули подкралась и стала рядом, заглядывая в глаза. «Как щенок, — с теплом подумалось Черкасову. — Мелкий, рыжий щенок без хвоста. Вилять нечем. Вот кому я не успел пока жизнь испортить, а остальным…»

— Кандидаток много, — сказал он вслух.

— Думаешь, женщина? Принимается. Бабы отличаются особой целеустремленностью в уничтожении экс-любовников. Ты же мог проехать танком и не заметить, — ответил Ларин.

— Об этом как раз и думаю.

— Вот и хорошо. А то, может, злая баба отстанет уже от тебя? Кстати, о бабах, — с веселым воодушевлением продолжал Ларин. — Иду по следу Вари. Не догадаешься, где я сейчас!

— Где?

— Во Вьетнаме. Друг из спецотдела подсобил, он в разведке работает. Представь, пустил программку по распознаванию лиц наугад в Фейсбуке, и на фото какого-то туриста, на заднем плане обнаружилась Ника. Наши девушки оказались изобретательными. Но тут городок небольшой, обойду все отели, уже половину окучил и найду нашу беглянку. Привезу свидетеля, наедем дружно на Шиманского и всё! Дело кончено! Заказывай шампанское и фейерверки.

Привезет Варю?! Валерия бросило в жар, который распространился по телу, закрутил его в неконтролируемом волнении. Черкасов давно перестал воспринимать Варю как свидетеля, и при напоминании об этом в душе вспыхнула, словно красный сигнал, тревога: если они с Сергеем разыщут ее, сможет обнаружить и Шиманский. И убить. Не исключено, что за Лариным нет слежки.

— Возвращайся. Если полиция Израиля докопалась, что девушки уехали от меня живыми, и что разгром устроили не мы, британцы не станут меня преследовать. И в экстрадиции откажут. Больше не нужно искать Варю, — хрипло проговорил Валерий и, не слушая атаку доводов Ларина, повторил твердо, чеканно: — Ее-не-нужно-искать! Это всё!

Он закончил разговор. От его тона Джули втянула голову в свой жуткий шарф. Черкасов встряхнул головой, сбрасывая головокружение и внезапный морок. Нашел силы улыбнуться девчонке и потрясти сертификатом с массой печатей.

— Ну что, дела в сторону. Фонд открыт, надо праздновать!

— А у тебя всё хорошо? Ты бледный какой-то… — с беспокойством вытянула к нему порозовевший от холода нос Джули. — Сердце не болит? Может, домой?

— Всё отлично, Юлька, отлично, — заверил ее Черкасов, пытаясь загипнотизировать этим и себя. — Только попробуй теперь у меня не учиться!

Джули покраснела до кончиков ушей.

— Не буду пробовать. Хочу учиться. Но мне… мне не верится, Валери.

— Мне не веришь, глянь в бумажки, — хмыкнул Черкасов.

— Ты говоришь, что не Санта-Клаус, — счастливо выдохнула Джули, — но наверняка врешь.

— Я не Санта-Клаус, я Дед Мороз. А пошли в ресторан, Юлька? — спросил Валерий и, не дожидаясь ответа, подхватил «рыжего щенка» в лапсердаке под руку и потащил вперед на пресечение улиц Квинс и Виктория к полированной деревянной двери с золотой ручкой в ярко-синем парадном под вывеской: «Restaurant. Sweetings».

Глава 27. Справедливость…