Свидетель надежды. Иоанн Павел II. Книга 1

Папа Иоанн Павел много размышлял над природой отцовства. Жизнь с отцом и благотворное влияние близкого ему по духу кардинала Сапеги дали Папе бесценный опыт как семейного, так и духовного отцовства. Он даже к своей церковнослужительской деятельности относился как к своеобразной форме патриархального отцовства. А когда интуитивное понимание отцовства усилилось, Кароль Войтыла счел возможным выразить его в своем поэтическом эссе «Размышление об отцовстве». «Все на свете окажется несущественным и незначительным, кроме следующего: отец, ребенок, любовь. И тогда, глядя на самые простые вещи, все мы скажем: разве мы не знали всего этого много лет назад? Разве все это не лежит в основе всего сущего?».

Именно отцовство, а не электроны, не протоны, не нейтроны или какие либо другие элементарные частицы, лежит в «основе всего сущего». Неустанно работая над энцикликой «Dives in Misericordia» и развивая свою поэтическую интуицию для постижения реальности, Папа Иоанн Павел открыл для себя совершенно новые грани понимания классических библейских текстов.

Сюжеты из Ветхого Завета обогатили размышления Иоанна Павла по поводу милосердия Христа и его отражения в Евангелии, а также послужили иллюстрацией убежденности Папы в том, что христианство может быть правильно понято только через иудаизм и его уникальную роль в религиозной истории. В то время как спасительная любовь Бога зарождается «в самой тайне создания», пишет Иоанн Павел, опыт народа Израиля обнаруживает, что «милосердие означает особую силу любви», достаточно крепкую, чтобы преобладать над «грехом и неверностью». И хотя Ветхий Завет постоянно напоминает о том, что Бог есть прежде всего Бог справедливости, в нем также говорится о том, что «любовь есть нечто большее, чем справедливость, причем это «большее» следует понимать в том смысле, что оно первично и фундаментально в своей основе». А для христиан это учение завершается тайной Страстей Христовых, Его искупительной смертью и Воскресением, что само по себе является наиболее наглядным примером милосердия Отца. Следовательно, милосердие здесь сильнее не только греха, но и самой смерти.

Притча о блудном сыне (Лк. 15. 14–32) является, по мнению Иоанна Павла, синтезом библейской теологии милосердия и демонстрирует, как вопрос об истинном гуманизме неизбежно влечет за собой вопрос о Господе Боге. В анализе Иоанна Павла этой проникновенной притчи Нового Завета блудный сын выступает в качестве всеобщего человека, обремененного трагедией человеческого существования, которое, в свою очередь, есть «осознание расточительного сыновства» потерявшего достоинство человека. Всепрощающий отец, оставаясь верным своему отцовскому долгу и превосходя общепринятые нормы справедливости, принимает сына и возрождает в его глазах истину о себе самом, что и есть, собственно, утраченное достоинство сыновнего долга. Милосердие, таким образом, никак не ослабляет и не унижает того, на кого оно направлено. Оно просто утверждает его в собственном достоинстве.

Милосердие имеет также и корпоративное, или социальное, измерение. В условиях бессилия или отчужденной гуманности, говорит Иоанн Павел, что само по себе является следствием технического прогресса, Ветхий и Новый Завет становятся важным источником истины. «Одна только справедливость совершенно недостаточна, если к ней не прилагается более мощная сила — сила любви. Именно она должна формировать человеческую жизнь в многочисленных ее проявлениях». Единственный путь, преодолевающий современные трудности, заключается в построении такого общества, в котором справедливость открыта любви и милосердию, и именно в этом состоит воплощение человеческого духа.

Энциклика «Dives in Misericordia» привлекла к себе значительно меньше внимания, чем «Redemptor Hominis», которая оказалась более востребованной и информативной в силу своего программного характера и стилистической доступности для простого читателя. Однако в мире существует много видов информативности. От всех остальных энциклик «Dives in Misericordia» отличается прежде всего тем, что она явилась выражением пастырской души Иоанна Павла II и вместе с тем важнейшим показателем того, как эта душа формировалась опытом Кароля Войтылы и его пониманием отцовства.

ПЕРЕВОРАЧИВАНИЕ С ГОЛОВЫ НА НОГИ

Еще до своего паломничества протяженностью в 21 тысячу миль в страны Азии Папа Иоанн Павел осуществил, как тогда говорили, самое дерзкое предприятие за весь период своего понтификата.