Свидетелей не оставлять!

— Мисс, они меня не слушают, но вы же слушаете! Разве я не говорю связно, как нормальный человек?

Я взглянул на часы. Еще не было и часу ночи. Психиаторша слегка нахмурилась:

— Я сделала вам внутривенную инъекцию, мистер Скотт. Для стимуляции. Мы не могли вас разбудить, а офицеры должны были с вами поговорить. Сержант настаивал. Когда действие инъекции закончится, вы можете почувствовать себя хуже...

— Хотите сказать, мне может стать еще хуже? По-моему, тут у вас я скоро превращусь в своего рода наркомана!

Медоус вывел Лин из кабинета, и через некоторое время я услышал его голос:

— Шизо? Что? Безумный?

Потом они о чем-то пошептались с минуту и вернулись.

— Послушайте, здесь же есть свидетельство того, что Вулф собирался вколоть мне что-то, — обратился я к Лин. — Шприц должен быть на полу. Вы должны были его видеть, когда нашли нас.

Она покачала головой:

— На полу не было никакого шприца.

— Но он должен был быть тут!

Психиаторша промолчала.

Я огляделся и увидел графин с водой на письменном столе Вулфа.

— Вот этот графин с водой. Я же сказал вам, что он подмешал мне какое-то снадобье. Остатки какого-то лекарства можно обнаружить в воде. Это послужит доказательством...

— Доказательством чего, мистер Скотт? — мягко спросила Лин.

И тут я понял, что это ничего не докажет, кроме того, что доктор Вулф доступными ему средствами пытался утихомирить маньяка, бегающего на свободе.

Лин стояла возле кресла и смотрела на меня. Ростом она была, вероятно, в пять футов и два дюйма. Карие бархатные глаза, длинные густые волосы мягкого темного цвета с неким оттенком рыжеватости...

Сержант и патрульный явно тоже ее рассматривали, просто не могли не разглядывать. Но теперь Медоус строго скомандовал:

— Пошли, Скотт!

Это меня испугало. Я знал, что будет, если они отвезут меня в Роли, посадят в камеру. Ведь даже здесь, непосредственно на месте, где это произошло, никто не хотел верить, что я убил Вулфа не в состоянии невменяемости, не с холодным расчетом. Мое заявление, что я защищался, звучало для всех нелепо. Теперь и мне самому такое объяснение казалось странным.

Я снова взглянул на Лин:

— Послушайте, повторяю вам, что Вулф уронил шприц здесь. Всего за несколько секунд до того, как я его застрелил. Он вынул его из какого-то шкафа... — Я посмотрел вдоль стены и увидел его. — Вот из этого! Достал оттуда шприц и наполнил его какой-то жидкостью.

Лин посмотрела на полицейских, потом на меня. Затем подошла к шкафу, вынула из кармана несколько ключей. Выбрав нужный, отперла шкаф, извлекла оттуда маленькую черную коробочку и открыла ее. Внутри лежали три шприца, пустого гнезда там не было.

— Мне очень жаль, — пробормотала она. — А вы не могли все это вообразить?

Я облизал губы. Они были сухими. В голове снова стала нарастать пульсирующая боль.

— Нет, нет, не вообразил! Знаю, что было так. Зачем вы все лжете? Что же это такое, черт побери! — Я сглотнул слюну. — Кто-то, очевидно, вошел сюда перед вами, поднял этот шприц и положил его на место. Диксон! Она работает с Вулфом?

— Да.

— Поговорите с ней. Это наверняка сделала она. Она была с ним в сговоре.

Я остановился. Оба полицейских, казалось, забавлялись.

Медоус потянулся.

— Пожалуй, хватит, Эл? — обратился он к патрульному.

— Это правда. Все было именно так! — крикнул я в отчаянии.

— Ладно, давай пошли отсюда! — отреагировал Медоус.

Эл направился ко мне. Виски мои начали бешено пульсировать.

— Знаю, все это трудно постичь сразу, — быстро заговорил я, — но все было именно так. Послушайте, я разговаривал с мистером Хантом, перед тем как налетел в холле на Вулфа. Он может рассказать вам, о чем мы говорили, подтвердить, что я совершенно нормален.

Лин спросила, в какой комнате мы беседовали с Хантом. Я назвал номер. Она вышла и через минуту вернулась.

— Там никого нет. Постель смята, но это все.

— Этот Хант... — лениво произнес Медоус, кажется впервые проявляя какой-то интерес. — Кто он такой? Как выглядит? Как мы его узнаем, если встретим?

— Рэндолф Хант. Найдите его и поговорите с ним. Насколько я понимаю, он все еще должен быть где-то здесь. Вы не ошибетесь, когда увидите его. На нем желтая рубашка, расшитая петухами, белый пиджак и черная шляпа... И... Ладно, это чепуха! К черту с этим!

Медоус и Эл готовы были свалиться на пол, давясь от смеха. Я и сам засомневался — да может ли быть такое на самом деле? Не приснился ли мне цветной сон? И тут понял, что сержант задал вопрос просто для того, чтобы иметь повод еще посмеяться. И ведь добился своего! Теперь он хохотал от души, обдавая меня перегаром виски.

— Заткни свое тупое, вонючее рыло! — разозлился я.

Левой рукой он ударил меня по щеке. Боль отдалась глубоко в голове.

— Прекратите немедленно! — закричала Лин.

Я начал подниматься с кресла, намереваясь немного подпортить внешность этого парня, но увидел рядом другого. Его огромная ладонь угрожающе лежала на револьвере в кобуре. Пришлось остановиться.

Медоус толкнул меня в грудь, я вновь упал в кресло и развалился в нем, не предпринимая даже попытки встать. Лицо сержанта стало жестким. Он больше не веселился.