Свифт

«Церемония заключалась в том, что я должен был держать правую ногу в левой руке, положа в то же время средний палец правой руки на темя, а большой на верхушку правого уха».

Свифт дает себе волю в издевательстве над стилем императорских актов:

«…Могущественнейший император Лилипутии, отрада и ужас вселенной…»

«…монарх над монархами, величайший из всех сынов человече-ских, который своею стопой упирается в центр земли, а главою касается солнца…»

И так далее.

Замечательны пункты «государственного» использования Человека-Горы. Государственный организм Лилипутии разъедали две страшные язвы: внутренние раздоры партии и угроза нашествия внешнего врага.

И, вот, крохотные человечки «дарят» свободу Человеку-Горе, который одной ногой мог бы разрушить их столицу, а если б пустился в пляс, то передавил бы все население…

Есть ли в мировой литературе более злая и яркая зарисовка этой самоуверенности людей, этой склонности многих и многих «правителей» к авантюрам, затмевающим наглостью подобие какой бы то ни было логики?..

Любой читатель мог бы спросить и, несомненно, большинство читателей задает себе этот вопрос при чтении «Лилипутии»: почему лилипуты так надменно обращались с великаном, обыскивали его, диктовали ему приказы, несмотря на то, что целая армия проходила церемониальным маршем между его ногами?

Но в этом и заключается глубокая жизненная правда, — именно так бывает, по разным причинам — и этим велико произведение Свифта, что оно — обобщено.

Разве кучки правителей не держат до поры до времени в скованном состоянии целые народы, классы-великаны, которые могли бы их легко раздавить так же, как Гулливер лилипутов?

Конечно, лилипутские действия буржуазных и фашистских правительств основаны на определенном соотношении экономических сил— Свифт не знал этого в той мере, в какой это нужно было знать, и поэтому он так обрушивался на человеческие «пороки», не зная их происхождения. Он зло высмеивал их, но это высмеивание плодотворно, потому что эти пороки, смешные и печальные, как в свифтовские времена, так, к сожалению, пока еще и сейчас — на большей части земного шара — имеют глубокие социальные корни.

Поэтому сатира Свифта действенна и в наши дни.

Сначала может показаться поверхностным описание враждующих партий в той же Лилипутии — тремексенов и слемексенов (тори и виги), которые отличаются друг от друга тем, что одни носят высокие каблуки на башмаках, а другие — низкие, и которые доказывают, что высокие каблуки более согласуются с древними государственными установлениями, а другие доказывают, что вся администрация, а равно и все должности, раздаваемые короной, должны находиться только в руках людей с низкими каблуками.

Но когда вчитываешься в эти страницы или в дикую вражду «тупоконечников» и «остроконечников» спорящих относительно яйца — как его следует разбивать, с тупого конца или с острого, и т. д. — то опять-таки убеждаешься в неувядаемости свифтовской сатиры — такие люди, такие пустопорожние споры существуют и поныне как в личной, так и общественной жизни.

_{Иллюстрация к «Путешествиям Гулливера».}

_{Спящий Гулливер связан лилипутами}

Толщи человеческого консерватизма так непроницаемы, так упорны, что требуются порой невероятные меры, чтобы расшатать воззрения примерно такой же «значительности», как вопрос о том, как надо разбивать яйцо.

Например, вопрос о патриотизме. В Лилипутии патриотизм был, конечно, очень высок… Император Лилипутии, разумеется, требовал, чтобы говорили только на лилипутском языке.

И Свифт, желая, чтобы его книга была понята правильно, не скупится на прозрачные объяснения.

«Язык блефускуанцев настолько же отличается от языка лилипутов, насколько разнятся между собой языки двух европейских народов, при этом каждая нация гордится своим, презрением к языку соседа».

Это написано двести с лишним лет назад, но разве это устарело? Кстати. Настоящие строки о Свифте писались в двадцатых числах июня 1933 г. в один из дней, когда в газетах был опубликован знаменитый меморандум гитлеровского правительства относительно того, что германская раса выше других и ей должно быть дано право колонизировать Советский союз и т. д. в виду того, что высокий дух и энергия германской расы должны оплодотворять нижестоящие народы…

Дело не в том, что этот комический меморандум рассмешил весь мир. Мы вправе спросить на основании этих, абсолютно свежих данных: не живуча ли свифтовская сатира, не живучи ли подобные меморандумы его лилипутов?!

«Путешествие в Лилипутик»» кончается чрезвычайно печальным эпизодом выражающим всю глубину свифтовской горечи: крохотные человечки тщательно обдумывают, как лучше уничтожить Гулливера, как его лучше предать смертной казни, и очень удивляются, что он уклоняется от такого легкого наказания, как ослепление, которым ему, по милости императора, постановлено было заменить смертную казнь.