Свирель

Затем, точно испугавшись того, что сделала, Лена вдруг побледнела, взялась за грудь и медленно встала из-за стола.

— Что с тобою, Лена? — спросила ее Долли.

— Так, ничего... — ответила Лена. — Играйте, я сейчас приду...

И она вышла из комнаты.

Вошла мисс Летти, та самая дама с седыми волосами и черными бровями, которую уже два раза встречал Касьянов, и попросила очистить стол, так как сейчас будет подан самовар.

Всей гурьбой перешли в гостиную.

— Petits jeux! — закричал Веребьин. — Petits jeux!

Стали играть в фанты. Все время Касьянов ожидал, что вот-вот вернется Лена, но она не приходила. Без нее ему все cтало казаться скучным, и игра в фанты не представляла никакого интереса.

«Что с ней? — думал он. — Куда она пропала?»

И в душу его стало закрадываться беспокойство. Здорова ли она? Почему она взялась за грудь и так медленно встала из-за стола и вышла из залы? И он глядел на Долли и на Веребьина и старался по выражению их лиц догадаться, в чем дело, но оба они смеялись и были заняты игрой.

— Господа, чай пить! — послышался голос мисс Летти.

Все поднялись со своих мест и, также толпой, отправились в залу. Здесь Лены не было по-прежнему. Потеряв надежду увидеть ее, Касьянов воспользовался минутой, подошел к Анне Васильевне и стал прощаться.

— Куда же вы? — спросила она его. — Здесь ведь не Петербург! Вы точно с визитом.

Касьянов помялся и не знал, что ответить.

— Я тоже сейчас уеду! — обратился к нему Веребьин. — Попьемте чайку и поедемте вместе!

Касьянову было приятно посидеть лишние полчаса и очень хотелось чаю, и он согласился.

Во время чая играли в рифмы, весело смеялись и говорили глупости. Лена так и не вышла.

Было уже девять часов, когда предводитель стал прощаться. Касьянов тоже поднялся вслед за ним. Когда он подошел к Анне Васильевне, она опять протянула ему руку для поцелуя и приятно улыбнулась.

— Не забывайте нас... — сказала она. — Будем очень рады видеть вас в Захарьине.

Он поблагодарил ее, простился со всеми остальными и вместе с предводителем вышел.

— Вы куда? — спросил его Веребьин.

— Думал проехать к исправнику, — ответил Касьянов, да уж и не знаю, право...

— Я тоже к исправнику, поедемте вместе!

И они поехали.

У исправника они застали массу гостей. Все земские деятели сошлись здесь для предварительных совещаний. Было тесно, накурено, у закусочных столов толпились люди в черных длиннополых сюртуках и в поддевках, и в нескольких комнатах играли в карты. Исправник суетился, угощал, перебегал от стола к столу и старался уловить малейшее желание каждого. И когда к нему вошли предводитель и Касьянов, то, увидев их, он выскочил к ним в переднюю, и по его лицу они догадались, что все уже покончено.

— Поздравляю вас, поздравляю!.. — затряс он руку Веребьину. — Все решено и, так сказать, подписано. Вам поднесут все белые. Вы будете нашим председателем.

— Очень благодарен, — ответил предводитель и поцеловал его в губы. — Этим я обязан одному только вам. Ну а кого наметили в члены?

— Кирина, Борового и Суханова.

Предводитель поморщился.

— Ну, Борового-то не следовало бы, — сказал он. — Ведь это ж болван!

— А кого же вместо него? — испугался исправник.

Предводитель шепнул ему что-то на ухо и взглядом указал на Касьянова.

— Ах я дурак! — воскликнул исправник. — Сию же минуту постараюсь все устроить!

И прежде чем Касьянов успел сообразить, в чем дело, исправник уже перебегал от одного к другому и что-то каждому из них тихонько говорил.

Поздно вечером Касьянов вернулся к себе домой. От массы впечатлений и от выпитого у исправника шампанского щеки у него горели. Неожиданное знакомство с Леной и еще более неожиданное признание ее вскружили ему голову. Он не хотел спать, ему не сиделось. Лена не выходила у него из головы.

— К вам можно? — послышался вдруг голос Гриньковского за дверью.

— Пожалуйста... — ответил Касьянов.

— Не то я перепил у исправника, — сказал Гриньковский, входя в халате и в туфлях, — не то недопил. У вас нет ничего алкоголического?

— К сожалению, ничего, — ответил Касьянов.

— Очень жаль... А как вам понравился наш исправник?

— По-видимому, очень хороший, хлебосольный господин!

Гриньковский ухмыльнулся себе в усы.

— Из кожи лезет вон, — сказал он, — чтобы вытащить предводителя в председатели управы. У Ковригиных в Питере есть какой-то вельможа, Сергей Иванович, который Веребьину ворожит и иначе не желает хлопотать об его камер-юнкерстве, как только под условием, чтобы кроме предводителя он был еще и председателем...

— При чем же здесь Ковригины и исправник? — спросил Касьянов.

Гриньковский расхохотался.

— Ах вы, новорожденный ребенок! — воскликнул он. — Да разве ж вы не знаете, что Веребьин уже два года сватается к Долли и ему наклеивают нос? А исправник... И спит и видит, как бы вылезти в полицеймейстеры, когда Веребьин будет вице-губернатором!

Касьянову было неприятно его слушать.

— Вы шутите... — сказал он.