Свита короля

Агенты провели Натаниэля по коридору к регистратуре. Таунс забрал бумаги и белый пластиковый пакет, в котором гремели таблетки – обезболивающее и антибиотики, предположил Натаниэль, а если повезет, еще и мазь от ожогов. Таунс отдал ему пакет, и все трое на лифте спустились на первый этаж. Браунинг сделал контрольный звонок – убедиться, что они могут без опаски выходить. Натаниэля не интересовало, караулят ли их репортеры; он просто шел, низко опустив голову, и надеялся, что глубокий капюшон скрывает его лицо.

У обочины ждал просторный городской внедорожник. При их приближении задняя дверца распахнулась, и Натаниэль нырнул внутрь. Таунс расположился где-то сзади, на третьем ряду сидений. Браунинг занял место рядом с Натаниэлем, захлопнул дверь и коротко отзвонился:

– Мы выезжаем. Скажите им, чтобы не маячили на виду.

Женщина на переднем пассажирском сиденье с любопытством оглянулась на Натаниэля. Он отвел глаза и уставился в затонированное окно. Снаружи мелькали знакомые улицы и здания. Каким-то жутким, непостижимым образом Натаниэль чувствовал, что он дома. Ему захотелось вырвать из груди это ощущение, вырвать и уничтожить. Его единственный дом – «Лисья нора», его семья – это Лисы, а то, что его сейчас окружает, больше не должно вызывать в нем отклика. Как печально, нелепо и странно, что он сумел убежать далеко-далеко, а в итоге опять оказался здесь. Город за окном был ему невыносим, поэтому он запрокинул голову и зажмурился.

Уснуть Натаниэль не мог, зато мог снова и снова прокручивать в голове смерть отца. Эта картина почти вызвала у него улыбку, и в конце концов ледяной холод, сковавший вены, рассеялся.

Глава четырнадцатая

Натаниэль ожидал, что его сразу повезут на допрос, но автомобиль свернул на парковку отеля. Вся территория так и кишела федералами. Хотя мужчины, курившие на тротуаре, старались выглядеть естественно, у Натаниэля от одного их вида поползли мурашки. Женщины, которые загорали у бассейна, тоже пытались быть незаметными и тоже сразу бросались в глаза. Девушка возле торгового автомата вполне могла оказаться здесь случайно, однако Натаниэль, склонный думать плохо о каждом, записал в агенты ФБР и ее.

Как только внедорожник остановился, Натаниэль выжидающе посмотрел на Браунинга. Тот наставил на него палец и прошипел:

– Даю тебе двадцать минут, если только они сами не пошлют тебя раньше. Потом ты едешь с нами и отвечаешь на все вопросы. Я ясно выразился?

– Они, – повторил Натаниэль. – Они здесь? Не вижу автобуса.

– Будь он здесь, репортеры уже сообразили бы, что к чему. Я велел твоему тренеру его отогнать. Повторяю вопрос: тебе все ясно?

– Да, – сказал Натаниэль и снова накинул на голову капюшон. – Вылезайте уже.

– Твоя вежливость вызывает у меня сильное желание отменить всю затею, – пробурчал Браунинг, но все-таки вышел из машины.

Они поднялись по шаткой железной лестнице на второй этаж. Когда они проходили через балкон, женщина с мобильным возле уха, прислонившаяся спиной к перилам, перекинула волосы через плечо и одновременно щелкнула пальцами. Браунинг подвел Натаниэля к нужной двери, постучал. Дверь приоткрылась, однако разглядеть, что внутри, было невозможно – обзор загораживала массивная фигура охранника в черном костюме. Хмуро изучив Натаниэля, охранник перевел недовольный взгляд на Браунинга.

– Не нравится мне это.

– Приму к сведению, – коротко ответил Браунинг. – Курт, присмотри за ним минутку.

Курт шагнул в сторону и распахнул дверь. Войдя внутрь, Браунинг похлопал в ладоши, чтобы привлечь общее внимание. Говорил он громко – Натаниэль даже с балкона слышал каждое слово.

– Так, ребята. У вас двадцать минут. Попрошу обойтись без шума и подходить к нему по очереди.

Курт, видимо, полагал, что Лисы безропотно примут условия, потому что сразу убрал руку и пропустил Натаниэля в номер. Пожалуй, ему не стоило так спешить – почти в то же мгновение Лисы загомонили все разом. Звонче всего звучал негодующий голос Дэн:

– Двадцать минут? Шутите? Почему мы… О боже. – Она замерла, увидев Натаниэля, а потом заговорила снова, и в ее возбужденном тоне не чувствовалось ни гнева, ни презрения, а лишь бесконечное облегчение после долгих часов страха: – Господи, Нил! Как ты?

Натаниэль открыл рот, но почему-то растерял все слова. Еще вчера вечером он был уверен, что больше не увидит Лисов. Сегодняшняя встреча стала бальзамом для всех его многочисленных ран, однако он остро сознавал, что пришел сюда только для того, чтобы попрощаться с командой. Как только он выйдет отсюда, внутри у него все умрет.