Свита падших богов: путь в Тир

И тут появляешься ты с целой шайкой и уверяешь меня, что все вы ловите одного единственного мальца? Да на него хватит одного из вас, даже того тощего, — он бесцеремонно ткнул пальцев в Пульция. — Значит либо ты врешь, но зачем тебе врать? Либо малец этот совсем не прост. Что на это скажешь?

Чернозубый откашлялся и сплюнул.

— А то и скажу, Казз, до вчерашнего дня я думал, что и впрямь ловлю обычного мальца. Но после твоего рассказа я готов с тобой согласиться — с ним явно что-то не то.

Они помолчали.

— Мне сейчас нужно спросить у тебя — что будешь делать ты? Поможешь мне или будешь мешать?

— Это не мое дело, Чернозубый. Разбирайся с ним сам. Купец с мальцом прорвались и сейчас чешут к Инере. Там он, скорее всего, получит отряд и вернется к постоялому двору, месту нашей несостоявшейся встречи. Я его ждать не буду, уйду в свою берлогу и будут сидеть там, пока он не уйдет. Не хочу сталкиваться с местной стражей, знаешь ли. Вам я мешать не буду. Сбор за то, что вы идете по моей территории — две драхмы. Платишь и идешь куда хочешь.

— Ну, ты и сволочь, Казз, — проворчал Чернозубый. — Где это видано — две драхмы?

— Я же не знаю, сколько тут будут шляться стражники. Надо на что-то жить.

Чернозубый опустил руку за пояс, покопался и вынул монеты. Казз протянул руку за ними, но Чернозубый отвел свою.

— Сначала ответь: что за купец уехал с этим мальцом?

— Его зовут Энимилки.

— Громкое имя, — заметил Чернозубый. — Ты не боишься ссориться с людьми такого полета?

— Не твое дело.

— Не мое. Зная тебя, могу предположить: кто-то навел. Но и впрямь — не мое. Последний вопрос — когда этот караван, который ты упустил, будет в Инере?

— Нынче к вечеру. Ну?

Чернозубый отдал деньги. Казз, прищурившись, оглядел его и остальных, потом свистнул своим — вся его шайка развернулась и ушла, скрывшись за поворотом.

— За что я вам плачу? — спросил Чернозубый у Долговязого. Тот, растирая руки, стоял на обочине.

— Внезапно, — буркнул тот.

— Чего-чего?

Вмешался Рушка.

— Они пару монет сыпанули здесь, на обочине. А когда мы подошли — рубанули прям сюда, — поморщившись, он коснулся шеи.

Чернозубый осклабился.

— Да уж, додуматься, что никто не сыпет деньги на дорогу просто так, вы не смогли. Ну, поделом вам. Эти две драхмы я удержу с вашей части, понятно?

Оба разведчика уныло кивнули. Чернозубый вскинул взгляд к небу, что-то считая.

— Сейчас идем к Инере. И день и ночь идем. Ночью этот Энимилки никуда не пойдет, пойдет утром. Дождемся, чтобы он мимо нас прошел, посмотрим, нет ли с ним мальца. Скорее всего не будет — зачем он ему? Значит, он оставит его в городе. В своем доме — где же еще. У таких господ всегда есть свой дом. Значит, надо будет туда наведаться. Все понятно?

Всем все было понятно. Долговязый и Рушка, переглянувшись, припустили вперед. Чуть погодя, вслед за ними отправились и остальные.

Глава 6. Дороги

Караван шел быстро. Подгонять никого не было нужно — ни людей, ни животных, который, видимо, передалось беспокойство возниц. Зума то ехал впереди, то отставал, взбирался на холм, вглядываясь в окрестности. Энимилки, видимо, полностью ему доверял — ехал спокойно, погруженный в какие-то свои размышления.

Полдня вокруг расстилалась та же самая местность — округлые холмы до самого хребта Энли, что грозно высился на горизонте, рыже-зеленая земля — трава, перемежающаяся песком, кое-где — редкие рощи деревьев. Потом появились первые ровные линии — поля, вспаханные и засеянные, небольшие дома-башни. Въехали в деревню, пустынную, с закрытыми ставнями, но не пустую — после стука в дверь нехотя вышел староста, недолго поговорил с Энимилки, тот что-то вложил ему в ладонь: как по волшебству появились два угрюмых парня, привели ослов, и Азрик едва ли не впервые в жизни поехал верхом. Это оказалось не так-то просто — хотя ноги и отдыхали, но довольно быстро заболел зад, причем так сильно, что Азрик подумывал уже вновь доверится ногам и пойти пешком. Однако так и не сделал этого — опасался крупных желтых зубов своего скакуна. А после вроде бы даже и привык.

Папсуккаля весь день не было видно и слышно. Сначала Азрик этому радовался, потом вроде как даже заскучал. Попытался потихоньку позвать его, даже немного потряс статуэтку — ничего не произошло. Может, спит, подумалось ему? Нужно ли богам спать?