Свобода

– Я могу пожить в домике летом и сделать ремонт. Может быть, нам удастся его сдать, – сказал он родителям.

– Нам нужна твоя помощь здесь, – возразила Дороти.

– В любом случае я через год уеду. Что вы тогда будете делать?

– Подумаем, когда придет пора, – сказал Джин.

– Рано или поздно вам все равно придется нанять помощника.

– Поэтому и нужно продать дом, – ответил отец.

– Он прав, Уолтер, – добавила Дороти. – Мне нестерпимо об этом думать, но он прав.

– А как же Митч? Пусть отдает вам часть денег. На них вы бы могли кого-нибудь нанять.

– Митч уже самостоятельный, – заметил Джин.

– Мама по-прежнему кормит его и стирает одежду! Почему бы ему не платить за жилье?

– Не твое дело.

– Это мамино дело! Ты предпочитаешь продать мамин дом, вместо того чтобы вправить Митчу мозги!

– Я не собираюсь выгонять Митча из его законной комнаты.

– Ты действительно думаешь, что мы могли бы сдавать летний домик? – с надеждой спросила Дороти.

– Там придется прибирать каждую неделю и стирать белье, – сказал Джин. – Этому конца не будет.

– Я могу ездить туда раз в неделю, – ответила Дороти. – Ничего страшного.

– Но нам нужны деньги прямо сейчас.

– А если я поступлю так же, как Митч? – намекнул Уолтер. – Если просто скажу “нет”? Я поеду летом на озеро и отремонтирую дом.

– Ну что ж, – сказал Джин. – Мы тут и без тебя справимся.

– Джин, давай по крайней мере попытаемся сдать домик в следующем сезоне. Если не получится, продать его всегда успеем.

– Я поеду туда на выходных, – сказал Уолтер. – И точка. Митч поработает пару дней вместо меня.

– Если хочешь переложить свои дела на Митча, говори с ним сам.

– По-моему, это обязанность отца.

– Хватит, – сказал Джин и ушел к себе.

Отец попустительствовал Митчу по вполне понятной причине – он видел в первенце почти точное повторение самого себя и не хотел обращаться с сыном так же сурово, как некогда с ним обращался Эйнар. Но сдержанность Дороти поражала Уолтера. Возможно, жизнь с Джином уже настолько ее измучила, что у матери недоставало ни сил, ни смелости противостоять Митчу, а может быть, она заранее предвидела его несчастливое будущее и хотела, чтобы мальчик насладился годами безбедной жизни в родном доме, прежде чем жизнь обломает ему крылья. В любом случае Уолтеру выпало постучать в дверь Митча, обклеенную плакатами с изображениями рок-звезд, и попытаться сыграть для старшего брата роль отца.

Митч валялся на постели, курил и слушал магнитофон, купленный на заработанные в гараже деньги. Непокорная улыбка, которой он встретил Уолтера, была очень похожа на отцовскую, только еще презрительнее.

– Чего тебе?

– Я хочу, чтобы ты начал платить за жилье или делать какую-нибудь работу по дому. Или же выметайся.

– С каких это пор ты командуешь?

– Папа велел мне с тобой поговорить.

– Пусть сам придет и поговорит.

– Мама не хочет продавать домик на озере. Нужно что-нибудь придумать.

– Это ее проблемы.

– Господи, Митч, ты самый большой эгоист на свете.

– Ну да. Ты собираешься в Гарвард, а мне придется торчать здесь и содержать мотель. И после этого я эгоист.

– Да.

– Я пытаюсь скопить немного денег на тот случай, если они понадобятся нам с Брендой. И после этого я эгоист.

Бренду, весьма хорошенькую девушку, родители готовы были буквально проклясть за роман с Митчем.

– И каков же твой великий экономический план? – поинтересовался Уолтер. – Купить сейчас побольше барахла, которое потом можно будет заложить?

– Я работаю как вол. Мне что, нельзя ничего себе купить?

– Я тоже работаю как вол, но ничего не покупаю, потому что не получаю платы.

– А как насчет кинокамеры?

– Я одолжил ее в школе, дубина. Она не моя.

– Ну а мне никто ничего не одалживает, потому что я не подлиза.

– Тем не менее ты должен отдавать родителям часть денег или хотя бы помогать им на выходных.

Митч уставился в пепельницу, набитую пыльными окурками, и попытался втиснуть туда еще один бычок.

– Чего ты вообще пришел? – спросил он. – Я не обязан с тобой спорить.