Свобода и неволя

И как ни крути, но подойти к ученице поближе, не привлекая всеобщего внимания, теперь не получится. Инквар стиснул зубы, состроил на лице самое беззаботное выражение и неторопливо побрел вдоль рядов, пытаясь найти местечко неподалеку от устроившегося рядом с Лил самозванца, чтобы иметь возможность прислушиваться к его болтовне. Но одновременно оставаться незамеченным самой ученицей, которая такой маневр немедленно истолкует в самом выгодном для себя смысле.

— Мастер, мы вам место приготовили, хотите? — отвлек Инквара от раздумий вопрос, и он невольно оглянулся.

Рядом стояли Ината и та клиентка, которая так дерзко пообещала свидание.

— Хочу, — не стал отказываться Инквар, ведь вечер только начинался. — Если оно мне понравится.

— Обязательно понравится, — заверила смелая красавица. — А меня зовут Зилия. Идем.

Как вскоре убедился Инквар, место и в самом деле было много лучше тех, какие мог бы выбрать он сам. Стоящий под оградой сарайчик, превращенный ради праздника в комнатку для переодевания лицедеев, оказался с чердаком, на котором обычно хранили солому. Но сейчас, в начале лета, осенние запасы материала для мишеней почти иссякли, и тут было прохладно, сухо и почти темно.

— Сюда!

Едва Инквар преодолел несколько ступеней крепкой лестницы, его ладонь попала в плен теплой женской ручки. Лицедейка уверенно повела гостя вперед, даже не догадываясь о его способности видеть в темноте.

Впрочем, искусник и не собирался ее разубеждать, пусть и дальше считает его своим подопечным и водит за ручку. Так приятно потакать миловидным женщинам в подобных благих порывах.

Ничем не загороженный торец чердака выходил прямо на деревянный помост, занавешенный сверху и с боков полотнищами походных шатров. Кто-то сообразительный соорудил на краю чердака из остатков соломы и рогожек удобные подобия кресел, и Инквар сполна оценил их мягкость и удобство, едва его усадили на центральное, почетное место.

Отсюда было отлично видно сцену и все происходящее на ней и поблизости. Попадала в поле зрения и часть скамей, вернее, три передних ряда и накрытый теми же шатрами проход для лицедеев к боковым ступенькам на сцену.

Гарвель, Лил и самоучка, сидевшие во втором ряду перед помостом, оказались почти под незаметным «балкончиком» Инквара. И хотя между ними было всего несколько локтей, обнаружить искусника они теперь не смогли бы, даже если догадались посмотреть вверх и вбок. Да и никто из зрителей не смог бы ничего разобрать в сгустившихся сумерках после яркого света зажженных на сцене светильников.

— Мы тоже к вам, — шепнул за спиной знакомый голос, и Инквар втихомолку усмехнулся, рассмотрев Дайга с миловидной спутницей.

Оказывается, наемник времени даром не терял, и искусник считал это правильным. Ошибки юности уже не исправить, но если постоянно оплакивать неудачную первую любовь, не пытаясь найти новое счастье, то можно утопить в горьких раскаяниях и остальную жизнь.

Зилия уступила им свое место и спокойно пересела ближе к Инквару, беззастенчиво потеснив его и прижавшись к груди искусника упругим плечом. Чуткие ноздри уловили запах сирени и солнца, рука сама нашла уютное местечко на крутом бедре, и все происки Канза как-то вдруг стали не то чтобы неважными, а просто не самыми срочными.

Инквар не сразу осознал произошедшие в сознании перемены и встревожился лишь после того, как, расслышав звонкий голос Алильены, по привычке отыскал ученицу взглядом и убедился в ее безопасности. А затем задумался, какая сила могла заставить его ненадолго выпустить подопечную и самоучку Канза из-под бдительного присмотра. Искусник дотошно проверил все свои амулеты, тщательно перебрал в уме возможные причины такой рассеянности и наконец догадался, отчего его вдруг так безудержно потянуло к Зилии.

Во всем оказался виновен аромат духов: Хангильда частенько выбирала весенними вечерами именно нежный запах сирени.

Ну и, разумеется, поспособствовал случай, почти точно воссоздавший кусочек такого недавнего прошлого. Все было как прежде: весенний вечер и запах сирени, витавшее над крепостью праздничное настроение, густые сумерки и теплое женское плечо, доверчиво прильнувшее к нему, как, бывало, прижималась уставшая от развлечений Хана. И хотя Инквар точно знал, что никогда не вернется к ней ни по доброй воле, ни по принуждению, где-то в глубине души еще смутно тосковал по спокойному и мирному времени, когда еще не гналась за ним по пятам неумолимая тень неволи.

Шум, смех и разговоры внизу вдруг притихли, и на сцене появился Динер. Поздравил всех с успешным приходом обоза, объявил о начале летних работ, сенокоса, сбора ягод и заготовке дров. А напоследок коротко поздравил соратников с исцелением и возвращением в строй их друзей, считавшихся неизлечимыми калеками, и коротко упомянул травницу Хадину, успешно использовавшую особые зелья, доставленные от главы гильдии.