Свобода выбора фатальна

Первым опомнился Брагин, почувствовав на себе взгляд спереди какой-то изумленной толстой дамы. Как ни в чём не бывало, он вежливо освободился из объятий Леры, и хорошо поставленным голосом профессионального лектора негромко, но твердо произнес:

– Я почуял, что сломалось во мне прошлое предопределение, вот и рискнул в новое предопределение окунуться вместе с тобой…

– Ты все же рискнул?..

– Да, милая, рискнул… Люблю рискованные предприятия…

Так слово за слово в куртуазной пикировке, где уже прозвучали знаковые слова – предназначение, предопределение – дошли до главного в их троллейбусном путешествии – до «фаталиста». Наверняка, трудно было бы дойти после поцелуев, упоительных ласк и чудес бесшабашной молодости в вагоне, что невозможна ни по малости лет с неопытностью детства и отрочества, ни с опытом и умудренностью старости, когда прибавляется все, что угодно, зато исчезает юный пыл и кураж…

Глава 20

– А знаешь ли, милый, что ты рискуешь жениться на честной наивной девушке, предки которой тоже были причастны к мистике предопределения?.. – после глотка минералки из бутылки «Саки» спросила разрумянившаяся и похорошевшая Лера и грациозно поправила рассыпавшиеся по плечам волосы.

– Ты кого-то подпускала к этой тайне рода? – Спросил Брагин обтекаемо. Ему тоже почему-то не хотелось называть имена её прежних избранников Игоря, Гарика. – Кто-то ещё, кроме твоих родичей, знал о твоей родовой тайне и причастности тебя и твоих предков к странному отпечатку неизбежной судьбы?.. – спросил с плохо скрываемым волнением Брагин и, чтобы отогнать все мрачные предощущения, сделал глоток минералки.

– Нет, я чужаков никогда к этой тайне не подпускала, – попыталась улыбнуться Лера, – зачем, если я знала, что это чужие мне по духу люди, и с ними все равно придется расстаться… И в этом будет моя свободная воля свободного человека, а не воля предопределения свыше… А встретив тебя, я задумалась об этом высоком предопределении, но не торопила события… То, что не торопила, ты же с этим согласишься…

Брагин кивнул головой:

– В чем-то ты права, только мне иногда не по себе оттого, что… – он не договорил и безнадежно махнул рукой.

– Я сама иногда боюсь своих мыслей насчет предопределения человека, что слабого, плывущего, по воле волн, что сильного, бросившего вызов стихии, плывущего наперекор судьбе, предписанию высших сил. Говорят, что предопределение есть та же мысль, воспринятая от Высших сил, переработанная нашим мозгом и запечатленная на наших ладонях, в наших глазах, в нашем внешнем облике. Цыганка как дикая первозданная дитя природы без всяких усилий считывает с нас информацию и все о нас знает… А мы со своим образованием и воспитанием этот дар в ходе ускорения цивилизации потеряли… Жалко, правда?..

– Не знаю, – буркнул Брагин, – я когда-то в юности увлекался хиромантией и физиономистикой, думал о связи линий на руках, знаках во взгляде, в зрачках, радужной оболочке глаз с генетическими алгоритмами развития личности… Только эффективней оказалось эти алгоритмы использовать на объектах неживой природы, тех же интегральных схемах, цифро-аналоговых системах искусственного интеллекта, чем на живых, мыслящих существах…

Вдруг Лера протянула Брагину свои руки и с мольбой во взгляде доверчиво обратилась к нему:

– Посмотри на мои ладони, правую и левую, чтобы убедиться или разубедиться в чем-то… Мы уже миновали перевал… Просто через несколько минут мы увидим издалека, с высоты море… Я в тот миг, когда вижу море, становлюсь другой, преображаюсь… Мне так отец когда-то говорил в далеком детстве…

– Боюсь, что от меня мало проку в этом мистическом действе… Мешает здоровый цинизм и скептицизм исследователя – во всем сомневаться…

– Тем не менее…

Зачем он взялся рассматривать ее ладони, если заранее знал, что это его очередная глупость – идти на поводу капризам Леры? Из старого опыта знакомства с хиромантией в памяти зафиксировались какие-то элементарные вещи про ход линий жизни, головы, сердца… А здесь Брагин с удивлением заметил, что на левой ладони у Леры была очень короткая линия, буквально до середины ладони. Зато на правой ладони была нормальная длинная линия жизни, уходящая далеко в «браслетные» складки аристократического запястья.

Лера воскликнула:

– Слава богу, вот и море…

И во время ее восклицания Брагину вдруг показалось, что контуры линии жизни с правой ладони Леры исчезают. Он хотел поделиться своими соображениями с Лерой и тут же рассеянно посмотрел ей в лицо и мгновенно почувствовал, что она обрела над ним какую-то тайную странную власть, вроде бы не гнетущую, только настораживающую. Он радовался и одновременно пугался этой тайной девичьей власти. Надо было самого себя спросить: «Что это со мной?», но он спросил вспыхнувшую румянцем Леру:

– Что с тобой, милая?..

– Видишь, и ты заметил, что со мной что-то делается… Первым это мой отец заметил во мне… Преображаюсь… Тебя что-то испугало?..

– Нет, но… Век живи, и весь век удивляйся… – пробурчал Брагин, не желая раньше времени делиться своими впечатлениями и наблюдениями.