Свободное падение

– Слышишь, хозяин? Мы здесь для того, чтобы делать джихад. А ты здесь – для чего?

– Я тоже! – крикнул Тагиров. – Аллах свидетель, я всегда перечислял на джихад! Много давал на джихад! Миллионы дал на джихад! Я делал джихад имуществом, я подкупал русских, делая их слабее, и тем самым тоже делал джихад! Я много сделал для джихада!

– Нет, ты ничего не сделал для джихада, из того, что угодно Аллаху! Напротив, ты делал противоположное, навлекая на себя и на нас гнев Аллаха Всевышнего! Ты посылал деньги, и мы брали их, не зная, от кого они происходят, но Аллаху было ведомо, и он гневался на нас и не давал нам победы! Это из-за тебя умма так долго страдала! Ты худший из мусульман, хуже кяфиров! Что с ним надо сделать, братья?! Что ему положено?!

– Смерть! – в едином порыве заорала толпа.

– Да, смерть! Но смерть бывает разной. Бывает смерть легкая, а бывает мучительная. Какой смерти заслуживает этот преступник, братья?! Легкой или мучительной?

– Мучительной! – взревела толпа.

– Если я прикажу казнить его огненным рвом, облить его дизельным топливом и поджечь, не наврежу ли я своему иману своей излишней жестокостью? Не буду ли я слишком жесток в глазах Аллаха, братья?

– Нет! Не жесток!

– Да будет так!

Двоих – почти уже мертвого, избитого слишком сильно Мюллера и живого, связанного тросом, подвывающего от страха Тагирова – сбросили с дороги. Тут была яма, и именно в нее бросили их, а потом начали лить солярку с машины. Чтобы не бегать с ведром, провели шланг и подсосали из бака. Пахучая жидкость полилась на двух еще живых людей.

– Братья! – заорал Искендер аль-Руси. – Все вы находились в рабстве у человека, который считался мусульманином, но соблюдал шариат лишь для вида и, несомненно, являлся мунафиком. Волей Аллаха – вы теперь свободны, маша’Аллагъ.

– Аллаху Акбар! Субхан’Аллагъ!

– Братья, вы свободны теперь от оков рабства, но разве кто-то может сказать про себя, что он свободен от долга, что есть у каждого правоверного мусульманина? Наш долг – нести благую весть и карать тиранов! Мир погряз в джахилии! Люди пребывают в джахилии, в угнетении, вы свободны, но наши братья страдают! Можем ли мы отказаться идти защищать их?!

– Нет! Аллаху акбар! Нет!

– Нет, братья! Джихад – наш долг, долг каждого мусульманина! Много лет назад харбии нарушили договор и вторглись на наши земли, как они делали это не раз и до того! Русисты десять лет терзали народ Афганистана! Жиды уже почти сто лет терзают народ Палестины! Кругом ложь, куфар, грязь! Нам предлагают стать рабами, работать за миску похлебки, отдать наших жен и дочерей проститутками, отказаться от могил наших отцов! Они хотят, чтобы мы отказались от свободы – я не спрашиваю вас, готовы ли вы отказаться от свободы! Вы только что ответили на этот вопрос не словом, а делом!

– Аллаху акбар!

– Восстанем и сбросим иго тиранов! Мы достаточно работали здесь на них – и теперь эта земля принадлежит нам! Джихад фард айн! Я не привожу вам имена уважаемых шейхов, которые говорят это – джихад фард айн! Каждый из вас должен сам себе сказать это – джихад фард айн! Я больше не раб, я воин Аллаха! Время пришло!

Да… время пришло.

– Такбир! – заорал Искендер аль-Руси.

– Аллаху акбар!

– Такбир!

– Аллаху Акбар!!!

– Такбир!!!

– Аллаху акбар!!! – истошно заорали бывшие рабы, в одночасье ставшие хозяевами своей и чужих судеб.

Надолго ли…

Спешно сделанный из какой-то тряпки и палки факел, щедро пропитанный бензином, полетел вниз – и внизу неохотно, с черным дымом загорелось пламя…

Аллаху акбар.

* * *

Польский офицер, командующий на месте, смотрел на происходящее с отвращением и брезгливостью, хотя и не вмешивался. Ему было плевать на то, что они творят со своими. Главное – чтобы не ошиблись в штабе. А то придется опять повстречаться с этими уродами – как в Афганистане. Спаси Бог, в самой Польше тоже неспокойно. В свое время напускали беженцев, а теперь в Польше есть чеченская и албанская мафия.

– Вижу Леха! Пятьдесят метров справа!

Польский офицер не обернулся, чтобы посмотреть. Он знал, что Лех, их снайпер со своим неразлучным напарником и вторым номером Мареком, легкой трусцой бегут к машинам. Лех держит в руках свою красавицу (красавиц у него много, но по-настоящему любит он одну – снайперскую винтовку Steel Core Designs SC-86 Thunderbolt 338LM, из которой он попадает в арбуз с полутора километров), а Лех прикрывает его с ручным пулеметом Калашникова. Сейчас они завалятся в кузов – и можно будет ехать, а то вонь уже сюда дошла, дышать нечем. Он знал этот запах – запах горящего человеческого мяса – и обновлять воспоминания не хотел.

– Лех на борту! – крикнул снайпер, перевалившись через борт кузова.

Хлопнула дверь.

– Марек на борту.

– Разворачивай машины, уходим! – приказал Поляк. – Давай на базу…

– Цо там есть? – спросил Лех, устраиваясь рядом, на рюкзаке.

– Злодеи, – пояснил командир, – се вольны.

– Спорз, командант, – сказал Лех, – мне это не нравится, совсем. Они же враги.

– Русские наши враги.

– И эти тоже! Вражины еще хуже.

– Помолчи.

– Есть… – обиженно ответил снайпер.