Свободное падение

– Это Дима. Не знаю, ваше ли, но на восемнадцатом километре дороги на Нягань разборка идет. По-взрослому. Кто-то из ваших там попал, в эфире активный обмен. Мы выезжаем.

– Понял. Спасибо…

Сэммел переключил телефон в режим рации, запустил сканер. Послушав обмен, зло выругался.

– По машинам! Жак, остаешься здесь! Разгрузишь транспорт и уйдешь на базу с конвоем! Будь внимателен, в городе неспокойно.

– Понял, месье командир. – Жак, бывший сержант одиннадцатой десантной бригады армии Франции, был человеком, на которого можно положиться.

Сэммел уже прыгнул в свой «Ленд Крузер», машины набирали ход. Он набрал номер, заранее забитый в памяти, и сбросил звонок. Это был условный сигнал дежурному о том, что грядут большие неприятности…

* * *

Когда они подъехали на место, русские уже там были. Взвинченные до предела, они поставили БТР на дороге и едва не положили их лицом на землю, чего Сэммел, конечно, допустить не мог. Под дулами автоматов он пытался объясниться с взвинченными до предела бойцами полицейского спецназа, когда появился один из полицейских офицеров, которого он знал. Один из тех, с кем они штурмовали виллу Чокуева.

– Э, э… Отбой, бойцы! – моментально сказал он.

Спецназовцы опустили автоматы.

– Мне Дима звонил, – сказал Алекс. – Кого расстреляли?

Русский пожал плечами.

– А хрен его знает, – сказал он. – Пошли, посмотришь…

* * *

То, что он увидел в карьере, было страшно. Такого кошмара он не видел со времен Казахстана…

Весь карьер – а он был довольно широким – был завален трупами. Трупов было столько, что казалось бессмысленным отмечать их, вообще производить какие-то следственные действия – даже то, что он видел, – десятки трупов, к сотне, если не больше. Очагами боя были две группы машин – в одной их было пять, в том числе один сильно поврежденный и выгоревший пикап с «ДШК», ствол которого обличающе указывал на небо черным, обгорелым пальцем. В другой группе машин их было столько, что сразу даже и не сосчитать… десятка два. Почти все обгорели, какие-то еще горят. Русские пытались тушить, но не до всего руки доходили. Не было видно медиков, никто никому не оказывал помощь. Чуть в стороне от большой группы бестолково поставленных машин стоял экскаватор.

Сэммел достал телефон, перевел в режим фотоаппарата, поставил зум на шестнадцать. Качество камеры позволяло разглядеть, во что превратился экскаватор: груда стали, отличное укрытие, которое не пробьешь и из «Диско». Вся кабина в дырах… часть дыр огромные, буквально вырваны куски металла – били из «ДШК», из пулеметов и автоматов. Русские за ноги, за руки таскали тела и складывали их в рядок. Кто-то пытался скрыться за экскаватором и не смог.

– Что здесь произошло?

– Позвонили, сказали – перестрелка идет. Когда мы выехали, тут уже разобрались.

– Выжившие есть?

Русский пожал плечами. Это могло означать, что если и есть, то никто с ними возиться не будет…

Россия, Югра. 22 мая 2020 года

В этот день неприятности начались не с утра – они начались еще ночью. Парень из безопасности аэропорта, что самое невероятное – американец, предпринял попытку дезертировать. Причем с оружием. Ночью, в свое дежурство, взял два автомата «АКМ», сорок один снаряженный магазин к ним и предпринял попытку вылететь с аэродрома на вооруженном самолете «Пилатус». К его счастью и к счастью всех их, в самолете случилась неисправность, он вынужден был пойти на вынужденную посадку в сорока километрах от базового аэродрома. Хорошо, хоть не угробил самолет. Чего он не знал, так этого того, что во все: в самолеты, в технику, в оружие – внедрены RFID-метки для того, чтобы не выпускать собственность компании из-под контроля. Утром его взяла наскоро сформированная группа захвата, прямо в этой долбаной тундре. Увидев вертолет, он дурить не стал, сел и поднял руки. Вылет вертолета обошелся в четыре тысячи семьсот американских долларов, вся эта эскапада с самолетом – еще полторы.

Идиотизм полный…

Сейчас этот парень, по имени Чэнс Монро, сидел в офисе Сэммела в пластиковых наручниках и беззвучно плакал. А сзади, на краю стола, сидел Милош, который его и доставил, и шумно пил кофе с сахаром. Сэммел тоже пил, но без сахара, потому что сербу не помешало бы немного энергии, а вот Сэммелу надо было прийти в себя и дожить до обеденного перерыва, когда можно хоть немного поспать. Если какой-нибудь придурок опять чего-нибудь не отчебурасит.

Это такое слово русское. Отчебурасит, то есть сделает какое-нибудь дерьмо. У русских есть очень много слов, непонятных, но метких, они придумывают их буквально на ходу. Очень творческий народ…

Сэммел поставил на стол большую чашку с кофе, из толстой керамики, чтобы не обжигала руки, даже когда там налит кипяток. Взял со стола свой планшетник, вызвал файл Монро.