Свободное падение

Он высадился за несколько километров от точки встречи и остаток пути проделал на мотоцикле. Этот мотоцикл был принят на вооружение спецназом и кроме обычного двигателя имел мощную батарею, на ней можно было проехать до двенадцати миль бесшумно – полезное дополнение, если ты работаешь в тылу врага. Помимо бесшумного мотоцикла и отличной винтовки у него был и дорогущий шлем с модулем обмена информацией. Это что-то похожее на шлем летчиков-истребителей – опускаешь забрало, и перед тобой наложенная информационная сетка. Данные он получал как от встроенной в шлем системы наблюдения, включавшей в себя обычный и тепловизионный каналы, так и от небольшого беспилотника, который они запустили с тем, чтобы контролировать ситуацию на месте. Информация передавалась в виде «наложенной реальности» – на прозрачном шлеме, через который было видно местность, отображалась координатная сетка и в реальном режиме времени – вся информация, включая зону покрытия беспилотника, обнаруженные и классифицированные в реальном режиме времени цели. Этот шлем стоил около восьмидесяти тысяч, но он достаточно зарабатывал, чтобы позволить его себе. В конце концов, снайперы есть снайперы, они не экономят на снаряжении…

Противника он оценил чрезвычайно низко – они даже не поставили наблюдателя, чтобы просматривать обратные стороны скатов. Полные придурки – впрочем, а чего иного ждать от уголовной банды, обнаглевшей от безнаказанности. Рано или поздно за это они и поплатятся…

Он оставил мотоцикл на обратной стороне ската и набросил на него накидку, которую всегда носил на багажнике. Другую такую же накидку он набросил на себя и сноровисто забрался прямо на скат, присматривая позицию. С этим надо было быть осторожнее – нельзя, чтобы твоя башка светилась на горизонте, крайне нежелательно занимать позиции на ровной поверхности: любая неровность там выделится и будет видна. На всякий случай у него был «Глок-21» с глушителем, винтовку он держал за спиной. Осторожно высунувшись, он мгновенно оценил ситуацию и снова исчез за гребнем. Затем, проиграв запись – функция записи была в системе наблюдения шлема, – он оценил всю расстановку и определил, где ему удобнее всего лечь. С мощностью его винтовки проблемы не представляло, хоть за километр, главное – чтобы как можно лучше простреливалась позиция противника. Место, которое он нашел, там часть ската, подрытая экскаваторами, обрушилась вниз – как раз, самое оно. Мелькнула мысль, может, спуститься в чашу карьера и занять позицию где-то там – как бы не потревожить подрытый экскаваторами грунт и не вызывать обвал, а то и сам, не дай бог, съедешь вниз. Но он отмел эту мысль – в таком случае он становился слишком уязвим. При отходе ему придется карабкаться по склону под огнем, от попадания «РПГ» его может засыпать, а на склоне – перевернулся назад, и все. Он в безопасности.

Осторожно пробуя локтями грунт, он занял позицию – сдвинулся чуть подальше, пусть сектор обстрела у́же, но не на самом краю, обвала он все-таки боялся. Позицию он занял на земле, опираясь локтями и оперев цевье винтовки на плотно скатанный коврик. Сошками он старался не пользоваться, мешочек с песком никогда не носил, даже служа в армии. Его винтовка была оснащена глушителем AАС и специальной насадкой на прицел от BAE, которая замеряла температуру, влажность, высоту над уровнем моря и давала предварительный расчет выстрела. Она была не тяжелой и его вполне устраивала. Прицелом типа TrackingPoint XactSystem, который автоматически замерял все параметры и сам давал команду на выстрел, равно как и более дешевыми его вариантами, такими как Remington 2020 Digital Optic System, он не пользовался из принципиальных соображений, считая, что такие системы снижают его квалификацию как стрелка и заставляют излишне доверяться технике. На всякий случай он включил прикрепленную к рюкзаку камеру широкого обзора – он работал один, и ему было важно знать, не подкрадывается ли кто сзади. А устанавливать мины не было ни времени, ни желания. Камера предупредит его об опасности.

Он сообщил о своем присутствии по рации тремя тоновыми щелчками и получил два в ответ. У них были рации с приставками, кодирующими разговор, но он не полагался на них. Во-первых, код могут элементарно купить или выкрасть: чего-чего, а денег у местных бандитов хватало. Во-вторых, если не писали чужие – писали свои. А он не хотел потом отвечать на неприятные вопросы.

Как говорил ему человек, на которого он раньше работал и кто ввел его в темный мир специальных операций: можешь делать все, что угодно. Главное – не стань последним, кто это делает…

Два щелчка сообщили ему, что информация принята.

Через оптический прицел, поставленный на минимальное, четырехкратное увеличение, он видел, как сходились между машинами люди – свои и чужие. Тот, кто был со стороны русских… хотя если он русский, то я индус, был толстоват, одет в черный плащ, возможно, с кевларовой подкладкой. Лицо нездоровое от излишеств, но клоуном в дорогом костюме он не выглядел. Никак не выглядел.