Свод единства. Павший город

Гравалион слева дернулся и его мечи прошли мимо Максуда. На него сверху запрыгнул солдат со стены. Максуд успел его мысленно поблагодарить, пока уклонялся от атак другого гравалиона. С ним надо было покончить быстро. Очень быстро. Терять того до безрассудства смелого солдата он не собирался. Максуд не стал выдумывать ничего нового и попытался поднырнуть под руку гравалиона. У него это получилось. Но он неожиданно был схвачен. Гравалион выбросил мечи из нижних рук и прижал их локтями к туловищу, растопырив пальцы, чтобы поймать ловкого противника. И у него получилось. Он крепко обхватил воина и со всей силы прижал к себе. Максуд успел кое-как выставить два ножа, и они вошли по рукоятки в бока чудовища. Большего он сделать не мог. Но это раны такого характера, что гравалион мог бы их даже не заметить. Не задет ни один из жизненно важных органов, не перерезана ни одна артерия или вена. Тварь начала его душить, сжимая все сильнее и сильнее. Мечами теперь ему махать было не удобно в таком сверх ближнем бою. Он выбросил оставшиеся два меча и схватился за голову Максуда с двух сторон. Затрещал шлем. Еще немного и голова его треснет, как куриное яйцо. Максуд рычал и пытался вырваться, но воздуха ему не хватало, а сам он был зажат стальной хваткой. Он бросил яростный взгляд на морду гравалиона как раз в тот момент, когда мощный удар снес ему половину головы. Руки вокруг Максуд медленно начали терять свою хватку. Воин высвободился и попытался надышаться. Сзади ревел луксор. Он набросился на первые ряды амалионов, как хищник, который чует кровь своей жертвы. Стремительная атака, в результате которой разодранные трупы амалионов разлетались во все стороны. Солдат. Максуд поднял два меча из множества тех, что валялись под ногами. Он бросился ему на выручку. Солдат успел отступить к разлому в стене и стоял так, чтобы спину ему прикрывала эта стена. Сверху ему помогали его же люди, но близко бросить мешок они не осмеливались. Он храбро дрался против троих. Еще трое, пересекали линию разрушенной стены и обходили его с фланга. Они умерли первыми. Короткая атака. Три удала. Три трупа. Максуд зарубил еще двоих из тех, что напали на солдата, с последним справился сам солдат. Он повернулся к Максуду поблагодарить его. Воин узнал его.

— Держи край! — крикнул он Дамиану.

Максуд покрутил головой, оценивая линию обороны. Сейчас амалионы были в замешательстве. Гравалионы были повержены. Этот человечишко все еще живой и очень смертоносный. А теперь еще и луксор на их стороне. Семь метров разлома. Их трое. Солдат потянет только край, ему много нельзя доверять. Он все-таки только лишь солдат. Луксор, опьянев от крови и гнева, все глубже и глубже проникал в черную армию амалионов.

— Зве-е-ерь! Наза-а-ад! — заорал Максуд что было мочи.

Амалионы бросились в атаку. Максуд отпрыгнул в сторону и принялся делать то, что умел лучше всего на свете. Лишать жизней. Сегодня он был жнецом. Ему требовалось собрать богатый урожай. И он собирал. Амалионы валились один за другим. Некоторые успевали нанести удар, который разрезал лишь пустоту, некоторые не успевали сделать и этого. Машина смерти была в действии. Ее механизмы безжалостно уничтожали все вокруг. Даже Дамиан помимо своей воли заглядывался на него, когда ему представлялась возможность. Максуд не думал о том, что половина пролома была сейчас под контролем амалионов. Не думал он и о том, что скоро они их окружат и тогда придется туго. Думать было некогда. На кону была его жизнь и жизни тысяч других. Каждое мгновение, которое он мог промедлить, грозило обернуться пропущенным смертельным ударом. Каждый, хоть малость не до конца исполненный элемент его хитрого сплетения движений, мог привести к катастрофе. Выкладываться надо было на полную. В такие моменты он очищал свое сознание. Не думал ни о чем. Только рефлексы. Только инстинкты. И как же они были хороши. Гнев и ярость амалионов нарастали с каждой секундой. Всю их армию удерживали три существа. Два из них вообще были обычными человеками. Вся их мощь, которая должна была смести этот город, разодрать в клочья всех его защитников, разбивалась о три скалы.