Сводные. Не тронь меня

На каждом новом слове сердце ускоряется… На каждом щеки горят сильнее. Почему я так на него реагирую? Словно он реально значит для меня что-то большее, чем просто сын моего отчима. Это же неправильно… И я не понимаю, почему сам Дамир оказывает такие знаки внимания?

Наплевав на всё, я иду к нему в комнату и стучусь. Очень тихо, но слышу его шаги, будто ждал…

Он открывает и уже с порога меня бесит своим высокомерным взглядом.

— Что это?

— Юбка, зайчонок.

— Я вижу. Зачем, Дамир?

— Просто решил порадовать сестрёнку.

— Ты сам сказал — я не сестра тебе! Это твои были слова, не мои! А теперь эти подарки, деньги, мне это всё не нужно! Тем более от тебя! — рявкаю я, нахмурив брови и скрестив на груди руки.

— Такая сердитая. Осталось топнуть ножкой, дорогуша, — смеётся он надо мной, но я цокаю и разворачиваюсь, а он успевает схватить за руку. Дышит так, словно сейчас нападёт. И смотрит так провокационно. Горячо. Грязно.

Секунды не проходит, как меня прижимают к двери. Скользят рукой на талию, а я трясусь. Он давит своим лбом на мой, пока нависает сверху.

— Зайка, ты расслабься… Не бойся…

— Зачем ты всё это делаешь?

— А непонятно? Ты меня заводишь, сама видишь. Не притворяйся.

— Нам… Нам нельзя. Мы теперь семья… Никто этого не поймёт, — шепчу, дрожа перед ним, словно реально трусливый заяц. Никогда ещё меня так не колотило. Даже в самых страшных ситуациях.

— Мы тихо. Никто и не узнает, — Дамир тянется к моим губам своими, и я чувствую вкус его языка, закрывая перед ним свои глаза…

Глава 10

Дамир Королёв

Хрен знает, что творю и надо ли мне оно?

Но хули я сделаю, если у меня стоит на неё? Я не халк, не железный человек, блин, чтобы сопротивляться своим желаниям. Хочу — беру. Мой девиз по жизни. А сейчас что?

Целую своего зайчонка и чувствую себя каким-то неправильным. Реально каким-то ебанутым, хотя она мне и не сестра вовсе. Мало ли что творится за закрытыми дверьми? Кто узнает? Да вдобавок, что я чувствую при этом поцелуе разрывает все шаблоны… Кое-как останавливаю обороты сердца. Со всей дури на тормоз жму, а не выходит нифига, оно уже на максимум расходится. Ощущаю его стук где-то в глотке.

Наконец, и у меня планку сорвало. Да, похрен. Сильнее сжимаю. Сильнее хочу.

Если даже током ударит — не остановлюсь. Заклинило на ней, как хитровыебанный механизм. Нигде к нему инструкции нет, блин. Вот и не могу разобраться. Как от неё откреститься, если так штырит?

Немыслимое количество баб перетрогал, а клинит из-за этой малолетки. Конкретно так выносит последние мозги.

Едва мои руки пролезают под резинку её штанов и обхватывают округлые ягодицы, как Мирослава начинает брыкаться.

— Господи, убери их! Убери оттуда, я сейчас закричу! — рычит она, отталкивая меня и вытирая губы. — Это была ошибка! Ты, блин, мой брат, мы не можем…

— Какой я, нахуй, брат тебе? Вот какой? — выпаливаю озлобленно. Чувствую, что с глаз будто дымка слетает. Совсем дурной рядом с ней становлюсь. Наброситься хочется. И отлюбить прямо здесь и сейчас, чтобы запомнила, чем семейные отношения отличаются от вот этого. Того, что между нами искрит, словно оголенный высоковольтный провод, чёрт его дери.

— Значит, слушай сюда. Мы никто друг другу. Наши родители могут хоть чё там делать за этими стенами, это не делает нас какими-то извращенцами. Если я тебя хочу и нихуя с этим поделать не могу, то что мне теперь? Об косяк головой биться? — выпаливаю как на духу. Взял и вот так с ходу всю контору спалил. Молодец, Дамир… Ты конечно прямолинейный, как дуболом, но не настолько же.

Она молчит, как язык поглотила, а мне мало, сука. Я дорвался. Хочу ещё.

Обхватываю обеими руками её тонкую шейку и снова всасываю покрасневшие губы. И так, и сяк их облизываю. Если не хотела бы, точно бы отшила, но она тоже целует в ответ. Как два дебила по комнате кружимся. Я её лапаю, она меня. Если честно, давненько у меня такого влечения не было. Или же… Вообще никогда?

Заваливаю зайчонка на кровать и тянусь снять с неё штаны.

— Сейчас бы та юбка пригодилась, — шепчу, насмехаясь, но она хватает меня за руки и испуганно смотрит. Так испуганно, что ресницы от страха трепыхаются. И тут до меня медленно как до жирафа доходит вся ситуация. Воспоминания. Она же целка, блядь.

Чё я вообще хотел с ней делать? Мои руки на резинке её штанов, её ладони на моих руках. Оба громко надсадно дышим, словно соревнуемся по частоте дыхания. Но меня уже затянуло в воронку, а вынырнуть оттуда я не могу. Или не хочу…Хрен знает, как правильно.

— Хочу быть между этих ног, — нагло заявляю я, глядя ей в глаза. — Что за это хочешь?

На лице зайчонка тут же вспыхивает возмущение. Негодует. Полыхает как пламя, в которое льют керосин.

— Думаешь, можно просто купить? Так ты купил свою Алёну? — спрашивает она, а я насмехаюсь.

— Скорее, она меня.

— М… Рада за неё.

— Так что, Зайчонок? Дашь мне?

— Нет, — выпаливает уверенно и сердито.

— А потрогать? Погладить? Полизать?

— Себе потрогай, себе же и лижи, и слезь с меня, козёл! — окончательно выводит из себя, гадина. Вот специально же нарывается, блядь.