Сводные влюбленные

И как только родители умудрились воспитать из Макса настоящего джентльмена? Это ж надо: я подгадала время, когда они уедут на унылую годовщину свадьбы дяди Конора и его жены, организовала романтику по высшему разряду (чуть волосы себе не спалила этими свечами), даже трусики «забыла» надеть, а он не то что к кровати не склоняет — он в ее сторону даже не смотрит!

Я провела ладонью по мужской груди, упорно борясь с нарастающим чувством паники.

Это ведь Макс. Мой Макс. Так почему же внутри так неспокойно?

Макс

— Согрей меня, — слегка обрывисто сказала Этти, расстегивая мою толстовку, и я засомневался в том, верно ли толкую ее слова.

— Это какая-то ме… метафора или… все же тебе нужна именно… толстовка?

Девушка так резко потянула меня на себя, что в голове промелькнуло опасение ее раздавить. Мы приземлились на кровать: мои руки по обе стороны от Этти, ее пальцы распускают косы, ноги оплетают мою поясницу, губы тянутся за поцелуем.

Я был так увлечен устами девушки, что не заметил, как она оказалась полностью обнажена, а сам я уже нависал над ней без рубашки, штанов, носков (что примечательно, так как из транса я вышел, когда с меня стягивали именно их) и с презервативом в руке.

— Ты… — Язык заплетался, мысли путались. — Ты уверена, что хочешь этого?

Полетт

— Да, — не задумываясь, ответила я.

Только вот спроси он: «Готова ли?», не уверена, что ответила бы так же. Все шло не по плану.

Каким-то лядом в плейлист попала Lady Gaga с романом, который лично мне не импонировал [61]. По коже ходуном ходили мурашки, пальцы на руках и ногах потихоньку превращались в ледышки. И хотя торс Макса обладал неплохой теплоотдачей, стоило мне коснуться себя, чтобы проверить готовность, как хладные руки пригрозили запустить процесс «развозбуждения».

Макс

Дыхание девушки было прерывистым, и, во время одной из его задержек, я решил успокоить ее, коснувшись носа своим.

— Этти, мы не должны делать того, к чему ты не готова, — шептал я, каким-то отдаленным участком мозга надеясь, что она даст заднюю.

Самому мне на это силы не хватит. Страшно до чертиков, да, но Этти я хочу больше, чем боюсь оплошать. Я люблю эту девушку всем сердцем — что может пойти не так?

Она потерлась носом о мой и, закрыв глаза, выдохнула:

— Я доверяю тебе.

Как вскоре выяснилось, зря.

29 июня

Полетт

Я сидела на кровати, оплетая подушку руками и ногами, словно была одной из тех чокнутых матерей с синдромом гиперопеки, а силиконовое изделие — моим обожаемым чадом. Рядом со мной лежала Грейс, а МакКензи слушал исповедь о неудачной попытке не зачать дите из кресла неподалеку.

— Холодно, бо́язно, — сокрушалась я, — и с музыкой все наперекосяк пошло. А потом еще мое любимое платье загорелось от этих дурацких свечей с ароматом мускуса! Он мне чуть обоняние не отбил! Афродизиак, как же.

— Музыка, свечи… — Грейс зачитывала мой конспект из блокнота с единорогом. — Да, Косичка, ты провалилась по всем пунктам. А, нет, погоди. Что на счет дыхания?

— С перепугу вообще, как дышать, забыла.

— Презерватив хоть не забыла?

— Нет! — оскорбилась я предположением МакКензи.

— Тогда чего ты так переживаешь?.. Погоди. Ты все-таки рыдала, да? — заломила проколотую бровь Грейс.

Я обрывисто кивнула и теснее прижала подушку к груди.

— Как белуха или бобер, который лишился жилья?

— Ларсен! — одернул ее МакКензи. — Хоть чуточку такта, прошу.

Он сжал мое колено, но я подтянула ноги к себе, перевернулась на живот и спрятала лицо в многострадальную подушку, из-за чего последующие слова прозвучали гулко.

— Мне еще никогда так погано не было.

— Не ной, Косичка. — Грейс шлепнула меня по попе. — Потом будет лучше.

После пары вопросов до нее дошло, где именно мы с Максом обрекали меня на адские муки, и она покинула кровать с выразительным «Буэ!». Судя по звукам (вопле-шипению ободранного кота во время дворовой потасовки), она еще и руки об Пон-Пона вытерла.

— Разве Макс не снимает квартиру со своим молчаливым другом?

Снимает. И осознав, насколько глупо было устраивать все это здесь, я лишь громче захныкала.

В голове всплыл очередной позорный момент прошлого вечера, когда я второпях искала платье на замену обгоревшему, тушила свечи своей плотью и что есть духу махала на лицо руками, — скрывала от внезапно вернувшихся родителей болезненный опыт. К слову, сделать это удалось лишь потому, что Макс сказал им, мол, я устала и заснула, а после вернулся ко мне и гладил по спине, пока я действительно не погрузилась в сон.

— А я ведь не хотела плакать! — причитала я. — Не хотела. Макс начал меня утешать, а мне никак было остановиться.

— Так ты и ему кайф обломала?

— Ларсен. Такт.

— Да правильно все. — Было слышно, как в руках Грейс звенит связка ключей. — Она одна страдать должна, что ли?

— Может, ты просто слегка увлеклась романтизацией процесса? — предположил МакКензи. — Мелодрамы и женские романы врут, Коллинз: первый секс зачастую предполагает разрыв девственной плевы — приятным это быть не может априори. Попробуй в следующий раз быть более прагматичной. Как говорится, нет ожиданий — нет разочарований.