Сводный Тиран

Как я и предполагал, дверь оказывается закрытой. Ухватившись за ручку, я поворачиваю ее, замок прочно стоит на месте.

Вот чертова ведьма.

Гнев распространяется внутри меня как пожар, распространяющийся по лесу во время засухи, пожирает все, к чему прикасается.

Сделав шаг назад, я в последний раз смотрю на дверь. Я мог бы выбить ее, но у меня есть идея получше. Я отступаю по коридору до кухни и останавливаюсь, прислонившись к стене, решаю подождать, понаблюдать.

В доме становится тихо, так тихо, что мне кажется, что я слышу свои мысли.

Я облизываю губы, предвкушение нарастает.

Мой член уже давно стал твердым. Слова, которые я собираюсь произнести, вертятся на кончике языка.

В конце концов, она должна от туда выйти.

Минуты идут… Возможно, она думает, что в безопасности, что я ушел, но я ни за что на свете не позволю ей распоряжаться в моем доме.

Нет, сегодня Валерия Рудова заплатит, она отдаст мне кусочек своего сладкого тела.

Терпение не самая сильная моя сторона, но я буду ждать, зная, что в итоге ожидание будет того стоить. Через некоторое время до моих ушей доносится шум, звук отпираемого замка и поворота ручки. Коридор погружен в кромешную тьму, лунный свет, падающий из соседнего окна, позволяет заглянуть внутрь, но он не достигает стены, к которой я прислонился.

Я слышу ее крошечные шаги. Неуверенные, усталые.

Давай подходи ближе, а то уже заждался.

Я задерживаю дыхание, чтобы убедиться, что она не услышит меня прежде, чем увидит. Не хотелось бы испортить сюрприз. Она делает еще два шага, прежде чем появляется в поле моего зрения, ее глаза скользят по темноте, как будто она ищет в ней кого-то.

Жаль, что она не понимает, что за ней уже охотятся. Мои глаза блуждают по ней, высматривая добычу. Она делает еще один шаг, крошечный, неуверенный, и в этот момент я набрасываюсь на нее с громким криком, который вырывается из ее горла, хватаю ее за плечи и прижимаю к ближайшей стене.

Глава двенадцатая

Он…

— Ты действительно думала, что можешь вытворять все что угодно и тебе ничего не будет? Кем ты себя возомнила?

Ее маленький носик морщится, глаза сужаются, когда она смотрит на меня с отвращением.

— Кем я себя возомнила? Разве ты не должен спросить себя об этом? Это ты ведешь себя так, будто ты выше всех остальных. Как будто ты какой-то король, хотя это совсем не так.

Я потрясен. Девушка нашла в себе немного смелости, несмотря на то, что она не так уж хорошо скрывает свой страх, легкая дрожь в голосе выдает ее. Давая мне понять, что мое присутствие все еще пугает ее.

Она смело разговаривает со мной, да еще в такой манере, наверное, она дразнит меня. Если она хочет, чтобы я укусил, то я укушу, и укушу очень сильно. Я пущу кровь. Я оставлю шрамы, потому что это именно то, что я всегда хотел сделать, оставить шрам, такой же, как тот, который она оставила на мне.

— Может быть, я не выше всех остальных, но я определенно выше тебя, — усмехаюсь я, наклоняясь к ее лицу. Она извивается в моей хватке и пытается оттолкнуть меня руками, но, будучи сильнее, я легко удерживаю ее прижатой к стене.

Она маленькая мошка, а я — слон. Если я не хочу, чтобы она ушла, то она останется, даже если я ее раздавлю.

— Куда это ты собралась?

Я наклоняю голову, чтобы слышать ее ответ, хотя мне особо не интересно. Я просто не готов к тому, чтобы эта игра между нами закончилась.

— В свою комнату, спать, раз уж наконец-то стало тихо в этой тюремной камере, которую ты называешь домом. А теперь отпусти меня, пока я не закричала.

Пока она что…? Моя голова откидывается назад, и смех вырывается из моих губ.

— Закричала? Давай. Кричи во всю мощь. Всем наплевать. Никто не остановит меня. Да, никто даже не поверит ни одному твоему слову, ведь ты врушка. Все знают, что ты врушка, ты только и можешь лгать и разрушать жизни людей.

Ее челюсть напрягается, губы сжимаются в твердую линию, и я не могу сдержаться. Я наклоняюсь ближе, желая, нуждаясь в том, чтобы быть ближе к ней.

— Ты испортила мою вечеринку и отправила всех по домам, так что теперь тебе придется развлекать меня всю оставшуюся ночь. Вика еще не успела отсосать мне, что очень меня расстраивает, знала бы ты, как она хороша в этом, а ее умелого рта здесь больше нет, но и твой накройняк сойдет.

— Пошел ты, я откушу тебе член, если ты подойдешь ко мне с ним!

Она вжимается своим крошечным телом в стену, тщетно пытаясь отстраниться от меня, но это только заставляет меня желать ее еще больше. Прижимаясь к ее груди, я чувствую, как колотится ее сердце, вижу, как пульсирует артерия на ее шее.

Мой член тверд как сталь и я вжимаясь им в ее живот. Она так хорошо пахнет, я я уверен, что если я поцелую ее, то на вкус она тоже будет хороша.

Блядь, я в полной заднице.

Я знаю, что она чувствует твердый гребень, застрявший в моих джинсах.

Она хнычет, ее глаза поднимаются к моим. В этих голубых глубинах застыла немая мольба, и я не уверен, о чем она просит меня… остановиться, продолжать… избавить нас обоих от страданий.