Сводный Тиран

Всякого рода косметические процедуры, это определенно не моя стихия. Наряжаться, делать прически, наносить макияж, не мое, но время, проведенное с мамой, для меня важнее, чем дискомфорт который я сейчас испытываю, я отчаянно нуждаюсь в общении с ней и поэтому позволяю ей тащить меня с собой.

Для начала мы делаем массаж всего тела, а после стрижемся и красим волосы. К тому времени, как мы заканчиваем все процедуры, у меня уже урчит в животе, а я выгляжу на все сто.

— Давай поедим, а потом рванем по магазинам. Я хочу купить кое-что для твоей комнаты. Пора обжить ее.

Я улыбаюсь, но не могу избавиться от чувства вины. В то время как я прекрасно провожу время с мамой, Костя застрял в компании своего отца и в данный момент, наверняка пытается разобраться в ситуации, которая произошла шесть лет.

Шесть лет он винил меня. Шесть долгих лет.

Мы заходим в небольшое кафе в торговом центре и усаживаемся за столик в углу, подальше он шумных компаний.

— У тебя все хорошо? Ты выглядишь… обеспокоенной, — спрашивает мама, и впервые за три года я вижу, что мама смотрит на меня с искренним беспокойством. Она не смотрит сквозь меня, она смотрит на меня, и это столько значит.

— Я скучала по тебе, — лепечу я. — Я так по тебе скучала.

— Лапочка моя.

Ее глаза наполняются слезами, и мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы тоже не расплакаться.

— Ты имеешь полное право не верить мне, но я тоже скучала. Я бы могла звонить чаще… и навещать тебя, но я этого не делала, а самое ужасное, что виной всему мой эгоизм. Я совершила много ошибок в своей жизни и не вижу поводов гордиться собой, но самая большая ошибка из всех это не быть рядом с тобой последние три года.

Она делает паузу, чтобы вытереть пальцем сбежавшую слезу.

— Поначалу я звонила тебе, но трубку брал твой отец и не забывал напоминать обо всем, что я потеряла, это причиняло мне боль. Было проще не звонить вообще и после я начала успокаивать себя тем, что и тебе так будет легче, но, очевидно, я ошибалась, мне очень жаль.

Я даже не знала, насколько мне нужно было услышать от нее эти слова, пока она их не произнесла. Я так долго думала, почему она не звонила мне, почему ушла и не вернулась. Я часто думала про себя, что дело во мне, что я ей не нужна. Столько раз я спрашивал себя, что я могла сделать не так, и когда она сказала, что я не сделал ничего плохого, это сняло огромный груз с моих плеч.

Судорожно теребя в руках салфетку, я говорю:

— Я подумала, может быть, это как-то связано со мной, поэтому…

Мама прерывает меня:

— Конечно, нет. Это не имеет никакого отношения к тебе. Я знаю, что поступила эгоистично, и я сожалею об этом, правда сожалею.

В этот момент я на мгновение задумываюсь, в какой части она признает себя эгоисткой… в романе или в том, что она была плохой матерью.

— А теперь расскажи мне, как проходят занятия. Вы с Костей действительно поладили, пока нас не было? — спрашивает она, сложив руки под подбородком.

— Занятия идут хорошо у меня появились новые друзья. По программе успеваю хорошо.

Я не решаюсь упомянуть тот факт, что с Костей мы трахались в моей спальне за несколько минут до того, как они вернулись домой. Почему-то мне кажется, что маме будет неприятно услышать эту маленькую новость. Так же я решаю не рассказывать ей о вечеринке, которую устроил Костя и о тех мелочах, которые он сделал, например, поделился номером моего мобильного в соцсетях.

— Хорошо, хорошо. Я знаю, что все было не так гладко, как хотелось бы, — она хмурится. — И что мне пришлось немного подкупить тебя, чтобы ты приехала сюда, но я надеюсь, что все было не так уж плохо.

Если подумать, то все могло быть еще хуже. Я могла бы стать бездомной, подыскать себе низкооплачиваемую работу вместо того, чтобы пойти учиться. С насмешками Кости и его оскорблениями справиться намного проще, чем с собутыльниками отца. Почему-то сейчас папа это единственный человек, о котором я беспокоюсь, нужно будет позвонить в наркологию, спросить как он там.

— Все было не так уж плохо, мне нравится быть здесь с тобой, даже несмотря на то, что мы не смогли провести достаточно времени вместе.

Она улыбается, ее глаза на мокром месте, как и мои.

— Я не заслуживаю такой дочери, как ты.

Нет, не заслуживаешь, — хочу сказать я, но не могу.

Затем к столу подходит официантка и принимает наши заказы. Мы ведем не принужденную беседу о том, что купим для моей спальни и о том, что мы будем делать вместе, чтобы наверстать упущенное время. И поскольку я безумно нуждаюсь в ее ласке и любви, я соглашаюсь на все.

Как только наши желудки наполняются калориями, как и положено после напряженного дня, мама подзывает официанта, чтобы расплатится. Наш совместно проведенный день подходит к концу, и реальность того, что ждет меня после возвращения домой, тяжело ложится на мои плечи.

Быть с мамой было легким отвлечением от хаоса, но я знаю, что как только мы вернемся домой, ситуация может резко изменится.