Сводный Змей

— Не могу. Тебе идёт, — смешок.

— Эля, быстро убери, — шипит.

Ковер заканчивается у арки с живыми цветами и мамуля с Камоевичем позируют для фото. Он надевает ей ещё одно кольцо — с офигительно большим камнем.

— Эля, — напоминает о себе Артем щипком за поясницу.

Цокаю и тянусь к его голове. И этот славный момент фотограф фиксирует на камеру. Беру ногтями лепесток, боясь испортить его причесочку.

— Что ты там телешься?

— Не можешь подождать две секунды?! Он прилип к лаку.

— Нет там у меня никакого лака!

— Ну, к гелю.

— Быстрее!

Наконец убираю из его волос лишнее. Нас зовут фоткаться на свадебный альбом из стапицот кадров. Даже половина торжества еще не прошла, а я уже смертельно устала.

— Сбежим отсюда ненадолго? — предлагает Змеевский, и я поспешно соглашаюсь.

Глава 19

Артем

Привожу Эльку-карамельку в свою комнату и закрываю дверь на ключ. Если пахан будет нас искать, притворимся, что нас нет. Она впервые в моём логове и открыто рассматривает обстановку.

— Миленько тут у тебя, — выносит вердикт и аккуратно садится на кровать.

Снимаю пиджак, потом начинаю расстегивать рубашку.

— Эй, ты что делаешь? — спрашивает испуганно.

— К массажу готовлюсь.

— Ааа, а нельзя сделать через рубашку?

— Конечно, нет! Зацепишь когтями своими и порвешь.

Конечно, дело не в рубашке, а в том, что я хочу почувствовать на голой коже её нежные пальчики.

— И зачем я только глотнула этого шампанского, — бормочет. — Всё равно оно было кислое.

Скидываю верх и ложусь на кровать в одних брюках на живот.

— Приступай, — велю.

Ей неудобно меня массажировать, сидя боком.

— Садись на меня сверху, — предлагаю.

— Ты что! Платье помну.

Дело не в платье — я уверен. Просто стесняется.

— Задери его вверх по бокам. Нормально всё будет, не успеет помяться.

— Ладно, — кряхтит, взбираясь на мои ноги.

Ощутимо чувствую её вес… бараний.

— На пятую точку садись мне, — говорю, — ногам больно.

— Боже, — бормочет Элька, перебираясь чуть выше.

Теперь она сидит, почти меня не касаясь. Поворачиваю голову чуть вправо и вижу её прелестные ножки.

Начинает разминать спину, неумело, абы как, но мне всё равно кайф. Руки у нее, как у феи. Где коснулась, там бабочки запорхали.

— Ооо, — не выдерживаю молчания, — как хорошооо.

— Ты что, испытал оргазм?

— Почти. Ещё немного и точно кончу.

— В штаны? — ехидничает.

— Ты права, надо их снять.

Резко перекатываюсь, удерживая Эльку на себе, и прижимаю её к паху за бедра.

— Что происходит? — сухо интересуется.

— Продолжаем заниматься массажем.

— Им не занимаются, его делают.

— Так делай, — провожу пальцами по ее голени. Элька упирается мне в грудь ладонями.

— Ты перевернулся.

— А мы разве обсуждали, какое место будешь массировать?

— Нет, но… Ты сказал обычный массаж, а обычный предполагает спинной.

— А массажа живота нет?

— У тебя колики? — язвительно. — Или газообразование?

В моих штанах твердо, и Элька, покраснев, ёрзает.

— Что такое? — интересуюсь невинно.

— Дай слезть. Здесь лежит какая-то палка.

— Ага, колбасу спрятал в трусах.

— Змеевский, я серьезно. Сеанс окончен, дай мне встать.

— А может, ты хочешь полежать?

С этими словами заваливаю ее на спину и, повинуясь инстинктам, впиваюсь в её губы. Лежу на ней сверху и целую. Сначала она ничего не делает, словно пребывает в ступоре. Нежданчик, согласен. На то и расчет. Мы валяемся в моей постели, как тут не поцеловать её пухленькие сладкие губки?

А потом она мне ответила. Раскрыла рот и даже попыталась повторять за мной. Никогда ещё обычный поцелуй не казался мне таким сладким и нестерпимо приятным. Я раздухарился и стал прямо пожирать её. Мм, ну до чего приятно!

Мой член упирается ей в живот, лежим капец как неудобно. Ещё и придавил Эльку своим весом. В спину впиваются ногти, терплю боль. Ради поцелуя… Дожил!

Стук в дверь и потом громкое отцово:

— Артем, Эля! Вы здесь? Выходите немедленно, вам сейчас вальс танцевать.

Имел я твой вальс…

Скатываюсь с девчонки и тянусь к рубашке.

— У тебя там кровь, — шепчет испуганно, показывая на мою спину. — Прости!

— Кошка драная, — шиплю в ответ.

— Артем, Эля? — снова отец за дверью.

— Да идем! — взрываюсь криком.

Весь кайф нам обломал своим гребанным вальсом. Застегиваю рубашку, накидываю пиджак, бабочку пихаю в карман. Элька поправляет платье и съехавшие чулки. Моё сердце чуть было не остановилось, когда я увидел поднятое платье и ножку в чулочке. Подстава, отец.

Нет, я не надеялся на секс. С Элькой такой быстрый вариант не прокатит. А на поцелуи и легкий петтинг рассчитывал — это да. Но прилетела птица обломинго, и всё накрылось.

Выходим с ней, как две малолетки, пойманные с поличным с сигаретой. У Эльки слегка растрепаны волосы, моя укладка тоже поди пострадала.

Отец окидывает нас подозрительным взглядом:

— Чем вы там занимались?

— Показывал Эле свой фотоальбом, — брякаю первое, что приходит на ум.

— Бабочку надеть, — морщится фазер.

Пришлось достать её из кармана и нацепить на шею. Я в ней на праздничного кота похож. Жуть!