Свое время

Они уже спустились с холма, и Андрей пожалел об этом: надо было определить направление, пока мы были наверху, хотя бы приблизительно; не так просто сориентироваться в пространстве среди мельтешащих, но неизменно высоких довлеющих стен. Впрочем, отеля я не видел и сверху, а Бомж, разумеется, не видит его вообще. Он больше ничем не поможет мне, Бомж, случайный попутчик, ситуативный учитель, философ и мизантроп какого-то века, некогда — в свое время — превысивший амплитуду. Нас ничего не связывает, кроме безвременья, и даже в нем мы не совпадаем в самом главном, а значит, дальше мне придется идти одному.

— Не стесняйтесь, — сказал Бомж. — В безвременье глупо сбиваться в кучу. Просто перестаньте пялиться мне в затылок, и все.

— Читаете мысли? — усмехнулся Андрей.

— Знаю людей. Или вы надеялись, что у вас получится меня удивить?

— Я вообще об этом не думал.

— Разумеется. Все писатели думают только о себе.

— Я не…

Бомжа не было. Не было нигде — его, такого реального, однозначного, человека с единственной тенью; ушел, растворился в одном из произвольно выбранных времен бесконечного спектра. Недоговорили. Всегда обидно чего-то недоделывать, недозавершать — но в безвременье и эти глаголы с их внутренней сутью теряют смысл.

Значит, отель. У меня достаточно времени, вернее, времен на выбор; я найду. Я должен попробовать встроиться, вникнуть — как там, на Высоком замке, — и если получится, понять.

*

Он нашел.

Начал с того, что попытался синхронизироваться максимально близко, вычленив из всевременной толпы обычного человека, офисного клерка в сером костюме и с ноутбучной сумкой, выползающего из иномарки цвета мокрого асфальта: современник, сколь ни смешно звучит. Проводив его до дверей офиса и запомнив адрес — ага, кажется, знаю, где я, — Андрей аккуратно двинулся вдоль улицы, хватаясь взглядом за вывески и витрины, битком набитые брендами и скидками, черт, кажется, все-таки ошибся годом, но это поправимо, главное — держаться, дойти.

Отеля еще не было. Был гигантский котлован, окруженный строительной техникой, груды выкорчеванной брусчатки, похожие на баррикады, а чуть в стороне — палаточный городок, ощетинившийся транспарантами протеста. Вокруг тусовалась толпа, негустая и определенно интеллигентская: студенты и их преподаватели, учителя и научные сотрудники, писатели с издателями (он заметил несколько смутно знакомых — ярмарка — лиц), киношники, журналисты. Кто-то говорил на камеру, кто-то фотографировал, а смешная девчонка с косичками варила всем на спиртовке кофе, к ней тянулись кружки и пластиковые стаканчики, и счастливцы отходили в сторонку, прихлебывая и, каждый второй, закуривая. Тщетность их протеста равнялась самодостаточности времяпровождения, им просто нравилось вот так потусить, все равно что на литературном фестивале или на шашлыках в лесу. За их спинами экскаваторы копались в котловане, и разворачивались с грузом стрелы подъемных кранов, похожие на гигантские колодезные журавли.

Мне нужно немного другое время.

Андрей направил взгляд поверх всех голов и транспарантов, и еще выше — туда, где двигались краны пока еще на фоне серого, готового, как всегда, протечь дождем неба. Прищурился, сбивая фокус, меняя оптику, сосредоточился — и разглядел абрис махины из стекла и металла, постепенно темнеющий силуэт нарастал и довлел, набирая материальности в отпущенном ему времени. Андрей скользил по оси, готовой прерваться в любой момент, тот самый, с которого начинается будущее, недоступное мне, поскольку у времени нет обратного хода. Не пропустить. Синхронизироваться именно тогда… Но как?!

Кажется, придумал. Сквозь толстое стекло по всей высоте отеля просвечивали зигзагом лестничные пролеты, то явственные в ярком освещении темного время суток, то скрадываемые сумерками, то невидимые в сверкании отраженного солнца на рассвете, то смутные обычным сероватым днем… Состояния мерцали, накладываясь друг на друга, он снова потерял нить времени — но уже знал, что конкретно должен увидеть.

Толпа. Испуганные люди, сорванные с места тревогой (значит, все-таки не внезапно, каким-то образом в отеле засекли опасность, предупредили), те люди, заполонившие коридоры и лестницу… успевшие добежать до десятого этажа. Их должно быть видно снаружи. И я синхронизируюсь с ними — именно в этот предпоследний момент.