Свое время

Стартовой страницей у него уже много лет была почта, средоточение практически всей деловой и личной жизни, Андрей постоянно забывал ее запаролить и каждый раз утешался прозрачным самоощущением человека, которому нечего скрывать — ни от жены, ни от друзей и врагов, ни от партнеров. Ага, с утра только четыре новых письма, внешний мир по-прежнему живет чуть медленнее меня-прежнего, не выпавшего в безвременье. Два деловых, издательских, одно — явный спам (а провайдер клялся, что поставил хорошую и умную спаморезку) и последнее из дому, от Инны.

Открыл.

«Муж, привет, как ты там?»

Инна писала, как всегда, спокойно и скупо, всего три-четыре строчки с ритуальным вопросом в начале и тоже ритуальным, почти магическим тайным словом в конце: «возвращайся». Андрей улыбнулся: если это заклинание неспособно вытащить меня из безвременья, то я даже и не знаю. В маленькой, как ее ладони, горсти не таких уж значительных фактов — опунция зацвела, Надюшка нашла большого жука, Мария хочет постричься, Филу задали прочесть хорошую английскую сказку, что посоветуешь? — шелестела и пересыпалась вся его домашняя жизнь, все то, к чему он не мог не вернуться. В этой жизни почти не было примет времени, возможных зацепок, разве что косвенные (в какой день у Филиппа ближайший английский? — был в пятницу, как раз когда я улетал, а следующий во вторник, до вторника что-нибудь придумаем), и Андрей глянул в шапку письма, на сетевую метку, четкий и однозначный временной якорь: отправлено в субботу, 08.59, правильно, я на тот момент уже минут двадцать как, позавтракав, вышел из отеля.

А теперь я отвечу, и мое письмо тоже обретет свою метку: отправлено тогда-то, с точностью до минуты, и ускольз­нувшее время окончательно станет снова моим.

«Привет, жена».

…Он поставил точку, еще улыбаясь от мимолетного, но живого и настоящего ощущения встречи, прикосновения, разговора; каждый раз, отписываясь домой даже парой строк, я чувствую на себе это тепло, и оно меня, кроме шуток, и греет, и хранит, — и нажал на клавишу send. Окошко с письмом пропало — ушло! — закрутилось мерцающее колесико…

Андрей смотрел, с нетерпением ожидая цифры.

Оно крутилось, и крутилось, и крутилось. Долго, безнадежно, бесконечно.

*

Он перепробовал все.

Пытался отвечать на другие письма, даже отправил мейл самому себе — ради тех самых циферок в шапке; письма не уходили, подвисали в бесконечности безвременья. Вышел на фейсбук: в свое время, когда эта штука была на пике, Андрей завел себе аккаунт и развлекал публику фотографиями с многочисленных географических точек, где бывал в литературных поездках; а потом надоело. Фейсбук шевелился и сейчас, хоть уже и не с прежней силой — теснили конкуренты, в сети каждый год появляется что-то радикально новое, к чему с восторгом устремляется публика, нацеленная на одно: оставаться в тренде, не проиграть никому в новизне. Статусы, лайки, комментарии, с последними негусто, но Андрея интересовало другое — пометки-крючки времени под каждой записью: сутки назад, два часа назад, минуту назад… Самые свежие, как и положено, периодически меняли значение: две минуты назад… три минуты… В сети было свое время, четкое, структурировавшее всё и всех, диктующее свои правила. Но когда Андрей попытался написать контрольный статус, прокомментировать кого-то, просто поставить очередной лайк — ничего у него не вышло.

Он ходил по самым разным сайтам — новостным, рекламным, фанатским, порнушным, пытался где-то регистрироваться, хоть как-то встроиться в виртуальный мир, в отличие от реального казавшийся таким прочным, привычным, прежним. Но сеть отторгала его, как чужеродный элемент, не желала иметь с ним дело, не видела в упор. В нашем несовершенном мире вне времени автоматически озна­чает вне сети. И не придумано специальных настроек, чтобы синхронизироваться по Абсолютным Часам.

Таймеры на местных сайтах, кстати, показывали вечер субботы — 21.00 — но в это столь простое и точное время нельзя было верить, оно всего лишь мимикрировало под настройки моего хроноса, притворилось настоящим и ничего не означало. В этом фальшивом времени меня еще не искали: на фестивале постоянно случаются недоразумения и накладки, мало ли кто и почему не явился на свою автограф-сессию, у многих в неподходящий момент разряжается мобильный, и никому пока не пришло в голову поднимать тревогу, милицию и прессу.

Кстати, о мобильном; наверное, имело смысл поставить его на подзарядку и попробовать воспользоваться — а вдруг? Предмет излишества, которым Андрей стойко не обзаводился много лет, отставая от моды, а под конец уже и от здравого смысла, считая, что наличие постоянной связи только мешает по-настоящему ответственно планировать свое и чужое время; он мог оказаться союзником — в силу своих сложных и неразрывных взаимоотношений со временем. Кроме того, только в мобильном у Андрея были часы.