Свой - чужой

А.П. Благодарю вас, господин Закаев, за откровенную беседу. Два часа вы корректно говорили со своим противником. По убеждению я «государственник». В вашей трактовке – «империалист», каким был Толстой, когда писал «Казаки» и «Хаджи Мурат», каким был Лермонтов, который, являясь «слугой царю, отцом солдатам», пропел самую возвышенную оду Кавказу. В газете «Завтра» мы опубликовали одного чеченского писателя, который сказал: когда войны кончаются, солдаты, которые убивали друг друга, начинают брататься. А вот те, кто затевает войны, они больше не смеют глядеть друг другу в глаза. Мой роман «Идущие в ночи», который я вам преподношу, завершается сценой, когда русские и чеченцы в страшной, беспощадной схватке раздирают друг друга на части, в ненависти полосуют клинками и автоматами. Но когда умирают и их души возносятся над окровавленными снегами, они братаются. В раю они встречаются, как святые души. Еще раз благодарю за встречу и хочу, чтобы мои читатели, люди близких мне взглядов, лучше вгляделись в лицо чеченского политика и солдата. В ваше лицо, Ахмед.

2002

Михаил Ходорковский: «ТОЛЬКО МОБИЛИЗАЦИОННЫЙ ПРОЕКТ!»

Александр Проханов:

Что послужило толчком вашей духовной эволюции? От агрессивного либерала, сторонника «американской модели», обожателя идеалов демократической партии США вы пришли к идеалам почти советским.

Михаил Ходорковский:

Я никогда не был сторонником ни одной из американских партий – хотя бы уже потому, что всегда жил и действовал в России, и у меня не было большого желания вникать в хитросплетения американской политической жизни. С самого начала моей карьеры я, в общем, больше интересовался тем, что будет с моей страной в будущем и какова будет моя роль в этом будущем, нежели личными доходами. Напомню, что в 28 лет я стал советником российского премьер-министра Ивана Силаева – правда, то правительство вскоре ушло в отставку, ему на смену пришла команда Гайдара, и мои советы и взгляды уже не были в той же степени востребованы. Я считал и считаю распад СССР исторической трагедией, обусловленной безответственностью и слабостью позднесоветских элит. XX век изобилует примерами развала империй, но никогда так не было, чтобы за границей остались 30 процентов государствообразующей нации, а более 20 процентов семей были разделены против их воли и желания. Я не покупал себе за границей замков и футбольных клубов – это признают даже самые яростные мои противники. 25 часов в сутки я занимался Россией. Если это можно назвать «русский креном», то он, наверное, у меня с детства – так меня воспитали мои родители, советские инженеры. Ничего выдающегося в этом «крене» я не вижу. Так и должно быть.

А.П. Неужели вам было недостаточно бизнеса, в котором вы преуспели? Вас потянуло в политику. Что это – увлеченность игрой? Стремление к повышенным рискам? Воля к власти?