Свой - чужой

М.Х. Что же касается «левого поворота», то я уверен, что он и неизбежен, и необходим России. И дело вовсе не в том, поможет ли такой поворот в политике заключенному Ходорковскому быстро выйти на свободу. Сегодня перед Россией объективно – подчеркиваю, объективно, независимо от того, что думают по этому поводу Ходорковский, Путин или Проханов, – стоят гигантские задачи. Первая: сформулировать стратегию национального развития на 100120 лет вперед. Стратегию, которая будет предполагать прорыв в постиндустриальный мир, отказ от сырьевого характера экономики в пользу экономики знаний, форсированное развитие Сибири и Дальнего Востока, повышение численности населения хотя бы до 220–250 млн., а лучше – 300 млн. человек. Вторая: мобилизовать народ и сплотить его вокруг политической элиты ради реализации такой стратегии. Но в условиях, когда политическая элита рассуждает только в категориях «ты мне – я тебе», «зачем тебе это нужно?», а народ держит за бессловесное стадо, ни новая стратегия, ни национальная мобилизация невозможны. Левый поворот будет означать как радикальную модернизацию элит – то есть приход новых людей, ориентированных на долгосрочное созидание, – так и преодоление катастрофического отчуждения между элитами и народом. Для этого и нужна активная социальная политика, народ должен понимать, что все граждане России решают общие задачи, и у нас у всех в конечном счете общие интересы, связанные с возрождением великой страны. Кто не хочет называть такой поворот левым – пусть не называет. Дело не в терминологии. Да и делать его должны не только коммунисты и не только левые.

Как политик, и я буду всем этим заниматься. И для меня в принципе не важно, что говорят по этому поводу владельцы заграничных замков. Многие из них считают меня дураком, потому что я не сбежал из России и не вывез миллиарды, а потерял их. Пусть считают.

А.П. Как разбудить полузадушенный народ? С каким призывом к нему обратиться? Как сделать «Большой проект» народным проектом?

М.Х. Только мобилизационный проект, если мы хотим построить современную экономику, нам придется стряхнуть с себя сонное оцепенение последних лет. Никакие PR-ухищрения уже не помогут. Но проект не может быть связан с идеей выживания – только с идеей процветания. Если бороться за то, чтобы «не было еще хуже», – очень скоро окажемся под пятой стремительно растущего Китая и прекратим существование в качестве независимого государства. «Только бы не хуже» – это лозунг сегодняшнего Кремля. Дескать, не трогайте нас, не спрашивайте, что мы делаем и собираемся делать, не мешайте делить нефтяные сверхдоходы – а то станет совсем плохо. Взамен реальной программы развития подсовывается никому не понятное «удвоение ВВП» – фактически средство объявляется целью, а достичь эту цель-средство обещают тогда, когда путинского творческого коллектива уже не будет у власти. Я твердо уверен: только инвестиции в национальную инфраструктуру, в дороги и коммуникации, развитие высокотехнологичного сектора, в том числе – выросшего из «оборонки», которая изначально создавалась как инкубатор лучших знаний и ведущих технологий, позволят России не рухнуть в XXI веке. Тогда и только тогда, когда наши молодые соотечественники будут знать, что у них есть будущее здесь, в России, что у государства есть эффективная социальная политика, они будут рожать детей. Значит, без мобилизационного проекта и решение проблемы депопуляции невозможно.

А.П.

Какой политический строй адекватен «мобилизационному проекту»?

М.Х.

И этот мегапроект как раз требует президентско-парламентской республики, о которой я выше сказал. Сочетание стабильности и непререкаемого авторитета верховной власти – собственно Президента – с гибкой, динамичной, по-настоящему демократической системой формирования ответственного правительства партиями, представленными в парламенте. Такая система позволит провести модернизацию элит без подрыва власти в целом.

А.П. Мне известно, что судьба свела вас в камере с полковником Квачковым. Как вы общались? Как враги? Оппоненты? Товарищи по несчастью?

М.Х. Я очень высоко ценю Владимира Ивановича как военного специалиста. Думаю, его знаний и идей очень не хватало нашим войскам в Чечне. Многие исторические и политические идеи полковника Квачкова тоже кажутся мне интересными. Мы, конечно, изначально были и остались оппонентами, но это не значит, что в будущем у нас не может быть общих проектов и задач. Когда Квачкова переводили в другую камеру, он сказал мне: «До встречи на баррикадах!». Хочу сегодня ответить: «До встречи на свободных демократических выборах!». С таким человеком можно, что называется, ходить в разведку.