Свои и чужие

А сейчас на границе чувствительности я уловил искусственный объект, от которого исходили типичные для мотора ритмические колебания. Кроме того, он излучал азарт и спешку. Это меня взволновало. Почему-то в голову приходили картинки с одноглазыми пиратами, с саблей наголо перекидывающими деревянные ноги через борт. Я решил проконсультироваться со специалистом, и отправился на поиски капитана.

На палубе никого не было, кают-компания тоже оказалась пуста. Я уже собрался наплевать на правила, и подняться на мостик, как увидел Гордона Страйкера. Он шёл мне навстречу тяжёлой, переваливающейся походкой.

— Эй, старпом, — я махнул рукой.

Страйкер остановился и посмотрел на меня.

— Да? — прогудел он.

— У вас локатор есть?

— А зачем тебе локатор?

— Милях в пятнадцати на два часа какое-то судно. Судя по всему, оно на всех парах движется в нашу сторону.

— А ты откуда знаешь? — прищурился боцман.

— Можете считать как хотите, но рекомендую принять меры предосторожности.

— Это уже заботы команды. А я советую вам идти в свою каюту и ложиться спать.

— Я пойду. Но сектор вы всё-таки проверьте.

Он отмахнулся от меня, но ушёл в сторону мостика. Я кивнул вслед и пошёл в свою каюту.

Оружие было опечатано в специальной сумке. Но это, если не считать новой снайперской винтовки Remington MSR, которая так и лежала в своём чехле под всеми вещами. Я достал её, собрал, зарядил подаренными Бобром снайперскими патронами, затем уложил на койку под одеяло, и постучал в дверь Энн.

Девушка не спала и открыла тут же. Я ни слова не говоря поманил её рукой и вернулся в свою каюту.

Девушка вошла, чинно села, но тут же ойкнула и вскочила, откинула одеяло, и изумлённо уставилась на винтовку.

— Сядь рядом.

Когда Энн устроилась на койке, я сказал:

— К нам приближается какое-то судно. Похоже, с враждебными намерениями. Не спрашивай, откуда я это знаю.

— Мне Серёжа говорил. Ты человек-радар, — невозмутимо заметила девушка.

— Можешь и так считать. Я доложил старпому, но, похоже, они не чешутся.

— Что мне делать, Гена?

— Пока ничего. Просто будь готова.

— Я готова, — она достала из-под спортивной куртки Глок-17 и повертела его в руке.

— Спрячь. Но не убирай.

Мы вышли на палубу, я закрыл глаза и начал слушать то направление, где заметил вибрации корабля. Теперь они были гораздо ближе, километрах в двенадцати-пятнадцати. Я даже различал эмоции десяти человек. Все они излучали нетерпение.

Море было спокойно, лишь гул машин и небольшая килевая качка выдавали движение судна. Мы постояли, держась за леер, и я вдруг не к месту подумал, как много узнал морских терминов за неполных четыре дня. Энн пристально всматривалась в темноту, иногда переводя взгляд на меня, будто надеясь найти в моём лице признаки приближающейся опасности.

— Может, сходишь на мостик, предупредишь капитана?

— Гена, тебе разве толстяк Страйкер не говорил, что пассажирам на мостик нельзя?

— Думаю, на дне моря, ему будет не до запретов. Сходи и скажи, что я заметил движущееся сходящимся курсом судно. Часа через три встретимся.

Девушка ушла, а я начал осматривать палубу и участок борта. Что конкретно я искал, точно и сам не мог бы выразить, но вскоре нашёл. Подходящее место, где можно надёжно воткнуть сошки снайперской винтовки, а самому скрыться за металлическим фальшбортом. Точка находилась рядом с подвешенной на блоках надувной шлюпкой. Я сходил в каюту, принёс винтовку, и спрятал её под лодку. Сам лёг рядом так, чтобы меня было не особенно видно в темноте.

От моря сквозило прохладой и я, незаметно для себя, переполз под тёплый надутый борт. Долгое время ничего не происходило, лишь от чужого корабля веяло нетерпением. Я старался как можно яснее прочувствовать эмоции его экипажа. В основном, это был то ослабевающий, то снова нагнетаемый азарт. Создавалось ощущение, что кто-то из их команды тщательно поддерживает нужный процент адреналина в крови у остальных.

Внезапно что-то надавило на меня сверху. Увлекшись наблюдением за подозрительным судном, я не заметил молодого матроса с гитарой. Он сел на резиновый борт лодки, под которой было моё лежбище, поставил на колени инструмент, подёргал струны, приноравливаясь, и запел, аккомпанируя себе квадратом аккордов:

На море шторм, как символ воли,

Мне в крови не хватает морской соли.Я на суше впадаю в спячку,Раскачайте планету, не могу без качки…

Голос был высокий, звонкий и красивый. Его хотелось слушать. Поэтому, когда раздались тяжёлые шаги и песня стихла, мне было даже жаль.

— Гек, брысь! — гулко скомандовал Гордон, и лодка сразу стала легче. По палубе затопотали босые ноги матроса с гитарой.

— Ну, ермоза миа, где там ваши пиррраты? — насмешливо зазвучал голос капитана.

Я высунул голову, стараясь увидеть говоривших. Девушка переводила взгляд с Васкеса на старпома, и тогда первый помощник, неожиданно для меня сказал:

— Идите, синьор капитан, я сам разберусь.

Тот согласно кивнул и скрылся, а Боцман ещё раз вопросительно посмотрел на Энн