Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона

– Хочу спросить, в чем дело, солдат? У тебя какие-то недопонимания с обер-фельдфебелем Вараускасам?

– Никак нет, гер лейтенант.

Он очень вдумчиво посмотрел на меня

– Ладно, мне все ясно. Думаю, больше необоснованных претензий со стороны обер-фельдфебеля к тебе не будет. Я за тобой очень внимательно наблюдаю, Ковалефф. Из тебя выйдет хороший солдат, если, конечно, проживешь на фронте больше недели. Свободен.

Щелкнув каблуками, я вышел. Сразу после меня лейтенант вызвал к себе Вараускакса. Буквально через пару минут обер-фельдфебель выскочил из кабинета как ошпаренный. Весь красный. Зло окинул всех взглядом. Что-то буркнув про себя, выбежал на улицу. Ко мне с этого дня претензий с его стороны больше не было.

Глава 14

Был у нас во взводе один персонаж, по фамилии Кардаш, по имени Николай. Родом с западной Украины. Когда-то Рейх аннексировал западную Украину, сделав ее своим протекторатом. Невысокий, смуглый, весь какой то гумозный как будто никогда не мылся, с черными, как головешка, волосами, острым, длинным, как у Пиноккио, носом и хитрыми, как у крысеныша, глазами. Паренек очень быстро понял соль службы. Чтобы не ходить на тактику и не ползать по полосе препятствий в полной амуниции, захлебываясь от собственного пота, он пристроился писарем в штаб. Подал заявление на вступление в члены НСДПА. Выпускал боевой листок, в котором писал какую-то патриотическую хрень и стихи собственного сочинения. Такой бредятины в жизни никогда не слышал. Но начальство было в восторге, заставляя нас сильно усомниться в умственном потенциале нашего руководства. Одно из его нетленных произведений было даже переложено на музыку и стало нашей взводной песней. В песне пелось о том, как мы все в едином порыве будем убивать сепаратистов, потому что беззаветно любим Канцлера и Рейх. Кардаш частенько выступал на политзанятиях, толкая пламенные речи. Каждое его выступление заканчивалось словами:

– Мы принесем смерть проклятым сепаратистам!

На что как-то Клаус Шнитке резонно заметил:

– Как же ты им принесешь смерть, если даже оружия никогда в руках не держал?

Взвод заржал. Видно было, что Кардашу это замечание жутко не понравилось. Крыть было нечем. Обиду пришлось проглотить, но осадочек, как говорится, остался. В роте он появлялся нечасто. В основном для того чтобы поспать и поесть. Режим у него был свободный: когда у всей роты был подъем, он зевал, переворачивался на другой бок и сладко засыпал. В какой-то день на общем построении на плацу нам зачитали приказ:

– За образцовое выполнение воинского долга, а также за высокие показатели в боевой и политической подготовке рядовому Кардаш присваивается очередное воинское звание – ефрейтор. Боец Кардаш, выйти из строя.

Тот вышел, печатая шаг, весь раздуваясь от гордости. К нему подошел оберст Апанеску, начальник учебки, и вручил ефрейторские погоны.

– Хайль Канцлер! – заорал дурным голосом Кардаш и вскинул правую руку вверх.

– Хайль Гитлер, – ответил оберст. – Встать в строй.

К вечеру Кардаш уже щеголял по казарме в новых погонах, пыжась от собственной значительности. Видимо, башню ему снесло окончательно, иначе бы он не наделал таких глупостей. Подойдя к Клаусу, сдвинув брови, обратился к нему хорошо поставленным командирским голосом, наверняка долго тренировался перед зеркалом:

– Рядовой Шнитке, вы сегодня дневальный. Почему унитазы грязные?

Тот даже ухом не повел, разглядывая глянцевый журнал с обнаженными девочками.

– Встать, когда с вами ефрейтор разговаривает.

– Ты что-то вякнул? – с сомнением поинтересовался Клаус.

– Извольте ко мне обращаться на вы. Здесь вам армия, а не скотный двор. Вы устав читали? – взорвался Кардаш.

– Уймись, придурок.

Новоиспеченный ефрейтор, а по совместительству борец за чистоту, покрылся пунцовыми пятнами. Тут в роту зашел ротный.

– Что тут происходит? с порога поинтересовался он.

– Гер лейтенант, разрешите доложить. Рядовой Шнитке отказывается выполнять приказание, – вытягивается в струнку Кардаш.

– Какое приказание? – лейтенант улыбнулся одними уголками губ.

– Рядовой Шнитке сегодня дневальный, а унитазы грязные, вот, извольте взглянуть, гер лейтенант.

– Шнитке, живо зубную щетку, через час лично мне доложишь, что туалеты вычищены и блестят, как котовы яйца.-Отдал приказание ротный.