Свой среди своих

– Лиц, могущих быть причастными к преступлениям, не обнаружено. Там занимаются многие наши сотрудники, ничего такого не замечали. Было два подозреваемых, но у них алиби… Если кто и нападает, то не из моего района.

– Другие районы проверены не хуже твоего, – тут же вскинулся начальник третьего отдела милиции.

– И нигде ничего, – съязвил Григорьев. – А знаете, что это значит? Это значит, что вы все плохо работаете! За месяц – никакого результата! Что мне Николаю Васильевичу докладывать? – Генерал-майор заметил, что при упоминании имени начальника УВД присутствующие зашевелились и напустили на себя задумчивый вид. – Что вы так ни хрена и не сделали? – Заместитель Овсиенко всегда четко разделял руководство и исполнителей. – Вместо конкретных подозреваемых, я даже об обвиняемых пока не говорю, – одни бумажки! «Не обнаружено…», «не выявлено…», «не наш район…» Это что, работа? Это мелкий… – генерал запнулся, подбирая подходящее слово – онанизм, а не работа!

Замначальника пятого отделения милиции по оперативной работе майор Пискунов поднял руку, прося слова.

– Ну?! – рыкнул Григорьев.

– Возможно, это пришлые, из другой области. Приезжают на пару дней, замесят одного-двух «черных» и сваливают. А мы тут роемся.

– И что ты предлагаешь?

– На вокзале пост поставить. Что на приезд, что на отъезд… И электрички хорошо бы прошерстить. Даже если они поодиночке в город приезжают, мы их срисуем.

Генерал-майор побарабанил пальцами по столу и поглядел на начальника линейного отдела милиции.

– Сделаем. – Худой подполковник открыл ежедневник в кожаном переплете. – Чего ж не сделать? Только у меня людей маловато…

– С людьми решим, – ободрил Григорьев начальника линейного отдела. – От каждого отделения можно человек по пять выделить. Или по десять.

Возражать никто не стал, хотя людей хронически не хватало в каждом РУВД.

Но все понимали, что поимка современных штурмовиков, терроризирующих «уважаемых кацо», является приоритетным делом как для районного руководства, так и для городского. И сил никто не пожалеет, дабы оправдать ежемесячно передаваемые через доверенных лиц конверты с пачками зеленых бумажек.

– Составьте план мероприятий, – бросил генерал-майор через плечо своему помощнику, сидевшему за отдельным столиком у окна. – Полное перекрытие вокзала. Каждого прибывающего поезда. Вне зависимости, откуда тот приходит. Хоть из Владивостока, хоть из Киева…

Помощник зашуршал бумагами.

– Так. – Григорьев нашел глазами заместителя начальника ОБНОНа. – Ты свою агентуру подключить можешь?

– Не понял, – удивился майор, чей стукаческий контингент состоял из людей, большую часть суток пребывавших под сильным кайфом.

– Ну, чтоб тоже последили.

«Они тебе наследят…» – подумал майор, однако возражать генералу не стал.

– Подключим.

– Вот и хорошо. – Заместитель начальника УВД вытер вспотевшие ладони о брюки. – План практически готов. Надо было только голову приложить…

– Вы так быстро всё по полочкам разложили, – льстиво заявил Рудаков.

– Потому у меня погоны без просветов, а у тебя пока с ними, – буркнул Григорьев и перешел к следующему пункту. – Кривошеий, что у тебя по задержанным «гоп-стопникам»[69]?

Не ожидавший вопроса начальник шестого отдела УВД начал мямлить нечто совершенно невнятное про «несознанку» арестованных, чем вызвал очередной приступ недовольства генерал-майора, и собравшимся в который раз пришлось выслушать пятиминутную тираду заместителя начальника УВД о том, что подчиненные совсем распустились.

***

Мальков понюхал бутерброд с красной икрой и отложил его обратно на блюдо.

– Ты чего? – удивился Оленев, умявший уже две штуки и приканчивающий третий.

– По-моему, продукт не совсем свежий.

Икру Егор любил, но запах показался ему подозрительным, и он решил не рисковать.

– Зажрался, – резюмировал майор. – Надо на тебя ССБ натравить, пусть проверят, почему от икры отказываешься… И откуда «мазда».

– Натравливай, – спокойно согласился Мальков, действительно приезжавший в Управление на белом хэтчбэке «mazda 323F», приобретение которого один из его знакомых поэтично сравнил с женитьбой на неброской женщине с золотым характером.

Трехлетняя японская пятидверка никак не выделялась из потока автомобилей и внешне выглядела более чем скромно. Зато в смысле надежности превосходила хваленые «мерседесы», «BMW» или «хонды». Поездки на плановое техническое обслуживание сводились к тому, что механики меняли масло в двигателе и свечи. В остальном машина работала как швейцарский хронометр, заводясь хоть при минус тридцати и не закипая после долгого стояния в «пробках» на солнцепеке.

А четыре подушки безопасности, мощная подвеска и строгое соблюдение правил дорожного движения позволяли Егору Малькову с уверенностью смотреть в завтрашний день.