Своя дорога

А вот и первый падальщик! Скоро стемнеет, подтянутся ночные зверюшки, и к утру от трупов останутся только разобранные обмусоленные скелеты, да пятна крови на траве. Поделом им.

А на паром мы все-таки успели. Эта старая посудина как раз собиралась отваливать. Копыта лошадей выбили звонкую дробь по деревянному настилу, я отсыпал низкорослому кряжистому старику монетки, которые он сначала тщательно пересчитал, а только потом кивнул помощникам, — Отчаливай!

Река Велет, через которую шла дорога к Пустоши, довольно полноводная и широкая. Перебраться можно только вплавь, да и то с известным риском: в омутах разные твари водятся и почти все хищные. Так что место доходное, на жизнь паромщику и его команде должно хватать.

Старик между тем с удовольствием разглядывал рош-мах в мужской одежде, даже не пытаясь делать это исподтишка, потом заметил мой взгляд, усмехнулся в седые усы и поинтересовался, — Как на дороге, спокойно? Никто не шалит?

— Уже нет.

Такой ответ заставил паромщика переглянуться со своими людьми и осторожно спросить, — А что? На Вас напали?

— Да, почти у самой переправы, разве Вы не слышали криков?

Мужички замялись.

— Слышать то слышали, да смотреть побоялись. А что Вы с ними, господин, сделали?

Вот хитрецы, помочь путникам на дороге они не могут, а подробности драки все же интересуют.

— Повесил, как и полагается по закону. Всех шестерых.

Старик заломил шапку и озабоченно вгляделся в отдаляющийся лес, — Все ребята, сегодня больше на тот берег не пойдем, да и завтра можете спать подольше. Дождемся, пока народу больше наберется.

Хорошо то как! Значит, раньше полудня разбойники на этот берег не ступят, если вообще рискнут, после живописного зрелища у дуба. Вот и ладненько, а мы подальше уберемся, на всякий случай.

Пока мужики перебирали руками по канату, перетягивая деревянную галошу на ту сторону, я присел на скамейку, собираясь насладиться красивым пейзажем.

Не тут то было. Почти сразу над ухом прозвучал напряженный голос, — Дюс, ты, правда, повесил пленного?

Бледный, как приведение, волшебник нависал надо мной с лицом богини возмездия: губы сжаты в прямую линию, меж бровей складка, глаза просто пылают праведным негодованием.

Это, интересно, по какому поводу? Тоже хотел в казни лично поучаствовать? Вроде бы за ним такой кровожадности не замечалось…

— Да, повесил, — подтвердил я свои слова.

Брови юноши сдвинулись к узкой переносице еще больше, а губы искривила гримаса отвращения.

— Зачем?!! Он же все сказал! Неужели не жалко?! К чему такая бессмысленная жестокость?

Вот оно как… Жалко ему стало… Чистоплюй.

Я встал и тихо, чтобы не слышали чужие, сказал, — Если ждешь что я стану оставлять в живых всякую сволочь, которая хотела отправить меня на тот свет, то ты ошибся с выбором попутчика. Если не можешь принять это, давай расстанемся. Я высчитаю причитающуюся оплату, и дальше иди сам.

Агаи покраснел и открыл рот, чтобы ответить, но его залепила маленькая сильная ладошка, с красными каемками крови под ногтями.

— Дюс, ты не обращай внимания на этого ду… э… на этого лопуха, — волшебник возмущенно дернулся, но Танита крепко зажала его в объятьях.

Женушка Агаи всегда была сильнее, а уж теперь, после ранения, шанс вырваться, и вовсе равнялся нулю.

Девушка приблизила свои губы к самому уху сирин и прошептала, — Если бы Дюс отставил этого мудака в живых, я бы лично его прикончила! Да так, что он, умирая, жалел, что сам не удавился!

Вот и весь разговор. Умеет наша дама расставлять точки.

Ее супруг зло скинул с себя руку и отошел в сторону. По упрямому лицу было видно — мнения он не изменил, а еще, клянусь милостью Ирии, настроился больше не допустить подобного.

Слишком быстро его Морра исцелила, следовало дать с недельку поваляться и насладиться болью сполна, может, тогда бы глупостями не занимался.

Тоже мне… человеколюб хренов.

Пока мы выясняли отношения под любопытными взглядами людей, паром мягко ткнулся в песок. Стукнули о землю дощатые сходни, и мы сошли на берег, на прощание, удостоившись напутственного слова, — Спасибо, господа, что лес почистили, а то совсем житья не стало от этих негодяев. Уже хотели за королевской стражей посылать. Пойдете через село, в первом постоялом дворе не останавливайтесь. Идите в самый конец, до «Пьяного гуся». Его мой кум держит. Скажите, я прислал, он и денег меньше возьмет, и накормит вкуснее. А этот жмот Агей способен только вино водой бодяжить.

Жалко, что воспользоваться его советом не получилось. Убравшись от деревни на три версты, я свернул на поросшую травой старую колею. Еще час езды и нас встретит веселенький березняк с неглубоким ручьем, там и заночуем.

Теперь до самой Пустоши придется держаться подальше от наезженных дорог и трактов. А запасы еды можно пополнять на хуторах и в маленьких деревеньках. Эти места я хорошо знаю… и они меня тоже.

Когда мы подъехали к светлеющему среди ночного мрака пятну, было так темно хоть глаз выколи, — узкий рог Ахи только-только вылез из-за крон деревьев.